Я (не) смогу простить
Шрифт:
– Не надо. Cпасибо.
– Элли, – опять наклоняется. – Если бы ты знала, как мне тяжело сейчас…
– Рука болит? – киваю на рану.
– Болит, – хмыкает Арам, – но не от этого.
– Элли! – раздается голос мамы и я проскальзываю между Арамом и стеной и бегу на кухню.
Арам приходит почти сразу же. Опять садится.
– Этот торт Элли сама делала? – спрашивает у мамы.
– Да! Очень вкусный. Попробуйте!
– Не сомневаюсь, – улыбается он и смотрит на меня, пока мама старательно отрезает
– Я к себе пойду, – говорю я.
– Как? – мама удивленно смотрит на меня. – А чай? А ужин?
– Голова болит, – чмокаю маму в щеку. – Спасибо вам большое, Арам Георгиевич, что спасли маму мою! – торжественно обращаюсь к Араму и вижу, что он усмехается.
– Пожалуйста, Элли. Я тоже очень рад этому.
Потом я иду к себе и закрываюсь. Прислушиваюсь, лежа на кровати. Входная дверь хлопает минут через двадцать. Потом ко мне приходит мама, но я притворяюсь спящей.
В голове опять сумбур. Я больше не выхожу из комнаты. Ложусь раньше спать, но меня будит сообщение от Арама:
«Элли, я внизу. Выйди, пожалуйста».
«Нет».
«Элли».
« Арам Георгиевич, пожалуйста, уезжайте. Я не выйду. И думаю, вам тоже лучше не подниматься. Мама не поймет».
И просто выключаю телефон.
Глава 19. Элли
Утром я опаздываю и поэтому, не позавтракав, быстрее выбегаю из дома. Мама уже ушла на работу. У меня с утра важная лекция и нельзя опаздывать. Иначе будут проблемы на зачете. Преподаватель принципиальный.
Накидываю на ходу куртку, не глядя выхожу из подъезда и тут же оказываюсь в чьих-то руках. Поднимаю взгляд. Передо мной стоит Арам. Стоит и улыбается.
– Вы? Опять? Вы… вы ночевали здесь? – стряхиваю его руки с себя.
– Ну, я мог бы соврать, что да. Что я не спал всю ночь и ждал тебя. А ты так и не пришла… но… не буду, – снова улыбается. – Потому что не вру никогда. Но спал я плохо, Элли. Очень плохо.
– Сочувствую, – хочу обойти его, но он встает на моем пути.
– Из-за тебя, Элли. Я понял, что мне просто необходимо провести с тобой хотя бы немного времени. Тогда жизнь не кажется такой поганой. Можно я довезу тебя до института? – и сам уже берет мою руку.
Я отдергиваю ее. Смотрю в усмехающиеся глаза.
– Арам Георгиевич, – говорю решительно, понимая, что все это слишком далеко зашло. Что этот мужчина пугает меня все больше и больше. Что он бесцеремонно влез в мою семью. Заставил меня врать маме! – Арам Георгиевич, я сама доеду. Спасибо. И… и не приходите, пожалуйста, больше.
Все-таки, обхожу его и, прижимая рюкзак к плечу, быстрым шагом иду к метро.
– Элли! – опять голос Арама.
Но следом другой. Голос Вовы:
– Да отвали ты от нее!
Я резко оборачиваюсь и вижу, как Вова уже за спиной Арама и грубо хватает его за плечо. Арам останавливается и грозно
– Руку убрал! – цедит зло.
Я подбегаю к ним, но не успеваю. Вова замахивается.
– Арам! – зову я и зря.
Потому что мужчина отвлекается на меня и пропускает удар.
– Вова! Что ты делаешь?! – кричу я, видя, что Арам чуть трясет головой.
И, пока я пытаюсь понять, что же делать дальше, слышу глухой удар и вижу, как Вова падает на капот своей машины и хватается за голову.
– Щенок, – цедит Арам и сплевывает на асфальт. Трогает щеку со ссадиной.
Вова жалобно стонет и я понимаю, что Арам еще хочет ударить его. Наклоняется, берет его за грудки, но в этот момент раздается гул сирены. Поворачиваю голову – к нам мчится патрульная машина. Похоже, кто-то вызвал, заметив драку во дворе. Какой стыд! Хочется провалиться! Хорошо, что мамы уже дома нет.
– Что тут происходит? – строго спрашивает полицейский.
– Ничего, – как-то грубо отвечает Арам, поправляя пиджак. – Все в порядке. Ложный вызов.
– Да он мне нос сломал! – кряхтит Вова, пытаясь встать. – Ай, блять!
– Ясно. В отделение все.
– Молодой человек упал. И забыл об этом, – с усмешкой произносит Арам. – Никаких проблем.
– Пусть следователь разбирается, – отвечает полицейский. – Пройдемте в машину.
– Да вы спятили? – злится Арам. – Какого хера? У него проблемы – его и везите.
– Все поедете, – полицейский окидывает нас жестким взглядом. И меня тоже.
– Но я… – начинаю я. – Мне в институт надо. Я же…
– Вы видели все? – спрашивает он меня.
– Да, – киваю. Ну, не врать же.
– Значит едем все.
Я взглядом умоляю Арама не усугублять. Итак уже, вон, старушки с интересом наблюдают за всем. Мне хочется побыстрее уехать. Пусть и в отделение полиции.
В отделении я прошу отпустить меня побыстрее. Я все еще не теряю надежду успеть на лекции. Честно рассказываю все, как было.
Меня отпускают и я бегу в институт. Но, конечно, опаздываю.
– Ну, что ж, Крайнова, – сухо произносит преподаватель уже после лекции, даже не глядя на меня, – все, кто сегодня пропустил занятие, будут вызваны на коллоквиум. Готовьтесь, Крайнова. По его итогам я представлю списки к отчислению.
– Но Эдуард Борисович, я же не виновата, – молю я. – Это в полиции…
– Меня ваши грязные делишки не интересуют, Крайнова, – морщась, отмахивается он от меня. – Вы и еще трое студентов. О дате узнаете в деканате. Все.
– До свидания, – говорю ему уже в спину и не получаю ответа.
Это ужасно. Эдуард Борисович известен своей строгостью. Многих из-за него исключили.
– Элли, ты чего не пришла-то? – ко мне подходит Люба. – Мы же договаривались. Ты чего?
Я, чуть не плача, рассказываю ей все, что произошло утром.