Я не собирался убивать

Кризи Джон

— Я бы хотел увидеть жену, как только она почувствует в себе силы прийти.

— Вы сможете ее увидеть сегодня днем, я это улажу, — ответил Эмери и посмотрел на меня с суровым видом, как будто собирался за что-то ругать. — Что записал магнитофон, который полиция спрятала у вас? — добавил он резким тоном.

— Почти все.

— Хитроумно, очень хитроумно. Они не могут использовать запись в суде, но прокурор будет задавать крайне неприятные вопросы. На Плейделла нельзя обижаться,

но…

Он замолчал, потом поскреб подбородок. Это была одна из его привычек, действовавших мне на нервы.

— Что вы имеете в виду под «почти все»? — спросил он.

— Ну…

— Секунду, — перебил меня Эмери. — Вы должны зарубить себе на носу, Кент: вы рискуете своей жизнью. Вы не можете себе позволить относиться к делу легкомысленно. Отвечайте на мои вопросы как можно точнее, особенно в том, что касается этой записи. Вы меня поняли?

Мне не нравилось его поведение, но я все же ответил:

— Да.

— Прекрасно. Вы говорили жене, что убили Маллена умышленно?

— Нет.

— Точно?

— Господи, вы думаете, у нее создалось впечатление, что…

— Вы были потрясены, — перебил он меня, — находились в почти истерическом состоянии и, возможно, не могли рассуждать разумно. Однако вы старались причинить ей по возможности меньшую боль. Ладно. Вы ей сказали, что вынули из пояса напильник с намерением нанести смертельный удар… убить?

— Нет.

— Вы в этом полностью уверены?

— Абсолютно.

— Почему вы ей это не сказали, раз выкладывали все, что было у вас на совести?

Я заколебался.

— Ну, у вас должен был существовать какой-то мотив, — сказал Эмери.

Я бросил на него холодный взгляд, но в глубине души понимал, что он ведет себя так умышленно. Он хотел быть уверенным, что я смогу позднее выдержать все колкие вопросы, которые мне будут задавать в суде.

— Ну? — рявкнул он.

— Я просто не знаю, — ответил я.

— Должны знать!

— Полагаю, что не рассказал ей все из боязни, что она будет считать меня хуже, чем я есть на самом деле. Убийство в припадке ярости или со страха как бы смягчено, а…

— Хорошо, — одобрил Эмери. — Очень хорошо. Мне очень нравится этот момент со смягчением. Вы абсолютно уверены, что не сказали жене, будто убили умышленно, просто ради того, чтобы не попасться и не доставить ей огорчения?

— Я ей этого не говорил.

— Что вы ей сказали?

— Я сказал…

— Отвечайте быстро.

— Слушайте, вам обязательно разговаривать со мной как с идиотом?

Эмери заколебался, наклонил голову набок и ответил хмурым тоном:

— Мне нужно услышать вашу версию правды, потом я сравню ее с официальной правдой. У меня не очень много

времени. Я бы хотел ввести Хильдебранда в курс прямо сегодня. Чем больше у него будет времени для размышлений, тем лучше он справится с задачей. Наконец, я хочу, чтобы ваше дело слушалось до роспуска судов на каникулы. Знаете почему? Эта история еще не успела забыться, и так будет менее мучительно для вашей семьи и для вас самого. Поймите меня правильно, Кент, я на вашей стороне. Что вы рассказали вашей жене о нападении?

— Я ей сказал, что Маллен начал меня жестоко избивать, — медленно ответил я. — Нет, это фраза Плейделла. Я ей сказал, что он почти раздавил мне голову… Да, я употребил именно эту фразу. Я ей сказал, что он сильно ударил меня, потом сдавил мне голову, и я подумал, что он ее раздавит. У меня так болела голова, что я почти не соображал, что делаю. Я был в ужасе…

— Вы употребили слово «ужас»?

— Я… я не уверен…

— Слово, употребленное вами, находится на магнитной ленте, так что вам лучше его вспомнить. Это было слово «ужас»?

— Нет.

— Какое?

— Я сказал, что был жутко напуган.

— Это все?

Я закрыл глаза, и прошло довольно много времени, прежде чем я ответил:

— Нет, не все. Я жутко испугался, решил, что он меня убьет, и подумал о том, что будет с ней и с детьми. Я сказал ей, что увидел красное…

— Красное?

— Да, я…

— Правда?

— Что «правда»?

— Что увидели красное?

— Да. Мне показалось, что у меня перед глазами появился красный туман. И я испугался того, что он мог со мной сделать.

— Послушайте, — произнес Эмери более дружелюбным тоном. — Он вас оцарапал. Помните? — спросил он, глядя на мой лоб. — Он вас оцарапал, из ранок текла кровь. Она стекала вам в глаза?

Я не ответил.

— Вот эта царапина, — указал Эмери на мой глаз, — зарастанию которой вы так радовались. Она кровоточила?

— Да, даже больше, чем вторая.

— Было больно?

— Да, довольно больно.

— Одна царапина на лбу, другая — в углу глаза, обе кровоточили… и вы испугались. Именно это вы рассказали вашей жене?

— Да.

— Если вы вспомните, что рассказали ей что-то другое, немедленно сообщите мне. Жизненно важно извлечь из правды максимум выгоды. Так. Вы защищались от Маллена?

— Я воспользовался напильником.

— А до того?

— Я знал, что не смогу с ним справиться голыми руками… Он был вдвое сильнее и уже причинил мне боль.

— Вы воспользовались напильником в присутствии миссис Клайтон?

— Нет.

— Вы его били?

— Один раз попытался.

— Почему всего один?