Я не умею!
Шрифт:
Эльф сентиментально причмокнул губами и закатил глаза. Надо же… Только несколько дней в Академии, а уже успел по своим соскучиться — деда своего вон даже с умилением вспоминает. Всё-таки чокнутые эти остроухие, ей-богу!
Самое удивительное, что заглянувшие «ко мне на огонек» эльфы вполне дружелюбно предложили мне помощь в уборке этой дурацкой надписи. После моего кивка тот самый остроухий, который объяснил мне значение надписи, приложил руку к полу и деревянные доски со скрипом и скрежетом начали деформироваться, принимая свою изначальную ровную форму.
Эльф, поднимаясь с колен, после проделанной работы, со смехом бросил через плечо:
– Эх, не заладиться карьера в магии — в столяры или плотники подамся…
С гомоном и шумом остроухие начали вываливаться из моей комнаты в коридор обратно. Кто-то даже на прощание одобрительно похлопал меня по плечу. Мило. Значит не все они сплошняком дружки Нарина.
Как только остался один — закрыл на замок дверь и задумался.
Итак, Нарин, ты сделал ход. Дурацкий, продиктованный эмоциями ход. Так-то я мог «заплакать и побежать к Лариэль» с претензией, мол, какой-то остроухий угрожает моей бесценной гномьей жизни. Готов поставить в заклад собственную бороду — госпожа ректор, если бы пришла сюда, точно с помощью своих эльфийских магических штучек как-то узнала, кто именно из остроухих оставил послание. Потом ей бы пришлось как-то реагировать, и, если чего, моя гномья шкура не менее царственная, чем твоя эльфийская. Даже тот факт, что я полный бездарь от магии, ничего не меняет. Вылетел ты бы отсюда со свистом. Только я так не сделал. Почему? Великий Омм меня знает… Может также взыграла моя гордость, а может, я просто почувствовал, что ты тоже какой-то очень важный винтик во всей этой истории. Вон тот же Мастер Клод планирует «приглядывать за тобой». А пока его глаза смотрят в твою сторону, на меня никто не обращает внимание…
Ладно. Как бы то ни было, первый ход Нарином сделан, и мне как-то нужно на это всё дело отвечать, и при этом чем скорее, тем лучше. Как именно отвечать? Да кто его знает... Вот сейчас завалюсь и вздремну пару часиков, а там видно будет.
С этими мыслями я, зевнув и потянувшись, растянулся на своей койке и сразу заснул.
Глава 12. Вендетта
Ну что тут сказать, глаза я продрал уже после захода солнца. Чувство знакомое для многих, кто планировал до этого «вздремнуть пару минуточек» днем. Было, правда, во всей этой ситуации и совершенно новое и не знакомое для меня ощущение. Никогда вот до этого не просыпаться в полной темноте с мыслями о «кровавой и страшной» мести. Всё, как говорится, бывает в первый раз…
Вообще, с чего эта самая месть начинается? У эльфов, как мы уже это выяснили, начинается всё с «традиционной записки к врагу». Люди — одна из самых практичный и разумных рас на Пангее — начинают любую месть с продумывания хитроумного плана. Тролли наверняка прутся к каким-нибудь старым огромным камням, чтобы с ними «посоветоваться». Гоблины… Хмм… Гоблину, наверное, как существу с хорошим воображением и художественным вкусом вообще такая чушь как «кровавая и страшная месть» в голову не придет.
Ну а гномы… Еще с недавнего времени у нас всё было без вариантов. По распространенному мнению жителей Пангеи месть гнома начиналась с того, что он шел в трактир и надирался вусмерть. Так лет сто назад было. Теперь же у нас появилась альтернатива — можно либо нажраться, либо пойти искать добротный огнестрел. Так как я был гномом несовершеннолетним и пить мне пока не разрешалось — альтернативы у меня, собственно говоря, не было. Оружие. С этого и начал.
Быстро накропав на клочке бумаги записку, выглянул в коридор и, убедившись, что кроме подметающего пол мальчика-слуги никого нет, всучил ему данную записку с монеткой и попросил передать послание в местный трактир для гнома Тарры. Надеюсь, мой друг-гном сумеет в этой дыре как-то раздобыть приличный огнестрел, а если не сумеет, то передаст с караваном просьбу к нашим под каким-то благовидным предлогом. Мало ли — вдруг я хочу в свободное от обучения время пострелять по пустым бутылкам?..
Так, теперь Нарин! Хотя нет, теперь еда. Трусцой побежал на кухню Магической Академии в надежде раздобыть что-нибудь съестное. Пускай, конечно, ночь на дворе, но хоть какие-то слуги там на месте быть должны — может поделятся чем съестным с нерадивым гномом, опоздавшим к обеду.
На кухне, вопреки моим ожиданиям, было более людно, чем я рассчитывал. Повара и поварята, похоже, готовить еду на многочисленную ораву студентов начинали прямо с ночи. Работа тут кипела круглые сутки.
Встретила меня та самая щекастая дородная повариха, которая всегда душевно мне предлагала весь бобовый ассортимент столовки. Она же, суетливо поставив передо мной миску с пахучим дымящимся варевом, всплеснула по своим пухлым щекам (на мгновение показалась, что после этого по всей тетеньке пошла волна) и спросила:
– Ииии… Что, и правда, наша эльфочка такая неказистая?..- повариха склонила набок голову, явно прислушиваясь очень и очень внимательно к тому, что я ей собираюсь ответить.
Кусок сразу застрял в горле. Прокашлялся. Ах ты ж гадство! Точно! Я же тут вроде как всякого про Лариэль наговорил. Слухи уже до кухни дошли? Хм… Завтра точно, значит, весь Валар знать будет. Ох и достанется мне от ректора потом… Хотя… Так то я не первый это начал, и не я побасенку про «подглядывающего гнома» придумал. Пусть знает наших!
Степенно и важно прожевал кусок и обратился к собеседнице, которая всё это время смотрела на меня не мигая, явно гипнотизируя своими липкими глазенками:
– Посмотри мне в глаза, добрая женщина… - решил начать я как бы издалека.
Тетенька вздохнула и участливо нависла надо мной, заслоняя от света горящей неподалеку масленой лампы. Мрак и глазища огромной поварихи рядом. Вздрогнул. Так-то тетка и по человеческим меркам была не маленькой, не то что по гномьим. Дрожащим голосом сказал:
– Ты видишь глаза гнома, который никогда теперь не будет прежним, женщина! То, что увидел я, не пожелаешь даже своему врагу…
Голос у меня несколько драматично дрогнул, но это скорее из-за того, что тетка, нависнув надо мной аки темная туча, закрыла «солнце» и вообще мешала нормально переваривать еду.
Повариха, просверлив меня взглядом несколько минут, отстранилась. Солнце-лампа опять подарила мне живительный свет. Я проморгался, чихнул и уже через мгновение вновь стал ритмично барабанить ложкой по миске. Скорей бы пожрать и убежать отсюда!
Тетенька же явно не планировала отпускать меня просто так. Под мягкими колыхающимися от каждого движения формами поварихи скрывались упорство, целеустремленность и огромная жажда к знанию. Знания эти, правда, все сконцентрировались в достаточно специфической области, что вполне можно было понять по следующему заданному вопросу:
– А вот где в ней конкретно червотчинка, гноме? Может тута что-то не так?
– тетка стала вопросительно водить руками в области своего бюста и ниже, намекая на формы Лариэль.