Я не вернусь

Сафарова Амелия

— Что-то случилось?! Что- то с Лерой?! — взволнованно спрашивает тесть вместо приветствия.

— Вы должны мне все рассказать.

— Приезжай, я дома- не дождавшись ответа, тесть сбрасывает звонок.

Значит, ему все-таки есть что мне рассказать. У дома тестя и тещи я набираюсь храбрости, чтобы зайти к ним, чтобы услышать то, чего я боюсь услышать.

Максим Леонидович дома один.

— Даша в больнице — говорит тесть. Сегодня он ставит перед нами водку, достает из холодильника соленые огурцы. Наливает нам.

— Почему не сказали ни мне ни Лере?

— Потому что Лере самой сейчас нельзя волноваться. Выпьем, разговор непростой будет-поднимает он стопку. Я беру свою и мы выпиваем залпом.

— Так что с Дарьей Сергеевной?

— С Дашей то. На нее правда обрушилась, чуть раньше чем на тебя.

— Какая правда? Говорите уже, Максим Леонидович.

Тесть молча наливает

нам еще по одной, выпивает и начинает убивать меня словами.

— У Леры онкология, Вадим. Я случайно узнал, мне позвонила ее тренер, сказала, что Валерия уволилась по собственному желанию. Я сразу заподозрил что-то не ладное, но расспрашивать дочь не стал. Решил понаблюдать за ней, и понаблюдал… Лера часто ездила в больницу, за деньги сейчас много можно узнать и врачебную тайну тоже. Я и узнал ее диагноз. Я сначала подумал, что ты не поддержал ее, решил быстро с ней развестись, когда узнал обо всем. А потом понял, что ни черта ты не знаешь о своей жене- как- то с упреком сказал мне тесть, но мне было плевать на его упреки. Его слова медленно меня убивали, а он все продолжал. — Лера молодец, не сдается, в Москву летала к специалистам, не знаю, Вадим что они ей сказали. Дальше копать информацию я боюсь, она ведь моя единственная дочь, понимаешь ты или нет? — на последних словах голос тестя ломается и по его щекам текут слезы.

— С Лерой все будет хорошо, я ее никому не отдам! — твердо говорю я, сжимая кулаки, а внутри сердце сжимается с такой силой, что в глазах темнеет. Теперь липкий страх теперь обретает вполне ясный образ — это страх потерять любимого человека.

— Не отдавай сынок — с мольбой в голосе говорит тесть- не отдавай нашу дочь.

— Мне нужно ехать — наливаю очередную порцию по стаканам, вливаю в себя и не закусываю.

С пятого раза попадаю в иконку такси и вызываю машину, чтобы доехать до квартиры. Такси приезжает за мной через семь минут, за это время мы с тестем молча выпиваем еще по две стопки. Большая волна раздражения и злости копится во мне всю дорогу, что я еду в квартиру. И только оставшись наедине с собой я даю волю своим чувствам, начинаю крушить все вокруг и кричать, а потом и вовсе скатываюсь в истерику. Я не могу потерять любимую женщину. Не смогу без нее жить. Не отдам, никому не отдам мою Леру. Вокруг все разбито и разрушено, мебель перевернута, а я сижу посреди этого хаоса и пью из горла. Телефон все не умолкнет, звонят какие-то номера. Несколько раз на телефоне высвечивается имя Леры, но потом экран гаснет и я снова сижу в тишине, пока эту тишину не прерывает новый звонок и так по кругу. Потом Лера скидывает мне фотографии с подписью: «Я готова к романтическому ужину». Она действительно готова, очень красивая, как всегда, только я не готов. Я ненавижу сейчас себя за то, что вместо поддержки Лера получила от меня измену и нервное состояние. Я прокручиваю у себя в голове каждую минуту, чтобы не упустить ничего важного и мой воспаленный мозг не упускает ничего, старается еще подкинуть дров в адово пламя, в котором я варюсь после разговора с тестем.

«— Ты меня так наказать решила? Наказать убив моего ребенка? Ты что наделала, а? Что ты блядь наделала я тебя спрашиваю?

— Не кричи, пожалуйста, дети спят.

— Дети спят говоришь. А наш не родившийся ребенок никогда не проснется да?

— Ну же не молчи! Расскажи, что чувствует мать- убийца? Полегчало тебе? Отомстила мне?

— Не говори так, любимый, прошу тебя не говори так- зажимает свои уши.

— Ты хотела развод? Я тебе его дам, с убийцей моего ребенка я жить не буду». Мозг любезно подкидывает мне воспоминая нашего разговора. Где я называл Леру убийцей нашего ребенка и теперь ее тихое и отчаянное: «Не говори так, любимый, прошу тебя не говори так», ее зажмуренные глаза и зажатые уши руками добавляют острой боли от всех воспоминаний.

— Блядь! Блядь! Блядь — бью кулаком в стену, но боль не утихает.

40

Ругаю себя за свою забывчивость, как я могла забыть о лекарствах. Почему вовремя не убрала, это все наша переписка с Вадимом. Я хотела все убрать сразу, но потом Вадим мне написал, что вечером похищает меня на романтический ужин и я начала флиртовать с собственным мужем, совершенно забыв о том, что лекарства я так и не убрала. Моя беспечность теперь обернулась против меня. Я не планировала рассказывать Вадиму о своей болезни, когда узнала о диагнозе, даже немного обрадовалась, что у нас с Вадимом сейчас все непросто, что мы можем развестись и я не увижу в его глазах жалости, а самое, главное, мой любимый мужчина не останется вдовцом. Тяжелее всего было принять решение о прерывание беременности. Беременность сохранить было невозможно, химия все-равно бы ему навредила. Если бы врачи мне сказали,

что у меня сто процентов есть эти девять месяцев, чтобы подарить жизнь нашему сыну, я бы не раздумывая, оставила его. Но произошло все с точностью наоборот. С момента, когда я узнала о диагнозе, я отчаянно цеплялась за жизнь, я еще слишком многое не увидела. Я мечтала, что мы с Вадимом будем в старости нянчить внуков, увижу свою дочь в свадебном платье, а потом и на свадьбе у сына будем гулять. Я мечтала о таких простых радостях жизни рядом с любимым мужчиной. И я не переставала верить, что у меня получится победить эту бяку и тогда, мы снова будем с Вадимом вместе, я знала, что он за это время не найдет себе другую. Как и знала все, что связано с той проклятой изменой. Костя в тайне от Вадима связался со мной и все рассказал. Стало ли мне легче после услышанного? Да, определенно стало лучше. Ведь теперь я точно знала, что Вадим не нарушал своего слова.

Удивительно, как события из далекого прошлого могут нас догнать через много лет. Я тогда долго себя винила, что из-за моей импульсивности молодые парни попали за решетку, но Вадим все время был рядом и поддерживал. Костя при нашей встрече показал мне фотографии молодых девчонок и ребят, которые умерли из-за наркотиков. Среди этих фотографий был красивый мужчина в форме, очень похожий на Костю, его отец.

Мое решение изменилось после поездки в московскую клинику, доктор сказал, что у меня есть шансы, но пятьдесят на пятьдесят. Когда я увидела людей с последней стадией, в чьих глазах больше нет жизненной искры, я, вдруг, четко осознала, что и у меня не может быть «потом». Что я могу через несколько месяцев больше никогда не увидеть любимого мужчину, я и без того украла пару месяцев нашей жизни. В самолете я летела с мыслью, что позвоню Вадиму и будь что будет, я буду любить его каждый день, что остался мне. И когда я увидела его в толпе встречающих людей, побежала к нему и повисла на шее, как будто не видела целую вечность.

Еду домой из салона, как и договаривались с Вадимом, я подготовилась к вечеру, но муж не отвечает на звонки, потом я фотографирую себя и пишу ему сообщения, Вадим читает, но не отвечает ни на одно из пяти моих сообщений. Беспокойство в моей груди растет и я звоню сыну.

— Да, мам — отвечает Артем.

— Сынок, тебе папа не звонил? Что-то не могу до него дозвониться.

— Звонил, сказал, что не сможет меня забрать. Мы на игру с парнями пойдем, задержусь. Приеду на такси.

— Хорошо, поняла — отвечаю сыну.

— Мам, отец в нашей старой квартире. И его голос мне совсем не понравился — говорит мне сын- не знаю, что у вас происходит…

— Спасибо, сынок. Я перезвоню.

Подъехав к нашему дому, я разворачиваю машину и еду в нашу маленькую квартиру. «Все хорошо, Лера, не переживай. Он не мог ничего узнать, откуда? Просто психанул. Все будет в порядке, сейчас мы поговорим с ним и я обязательно смогу убедить мужа в том, что со мной все в порядке. Нет повода для беспокойства». Эти слова я повторяю себе всю дорогу, пока еду до квартиры, а ехать пришлось дольше обычного, время уже такое, что на дорогах образовались пробки. Потом эту же мантру я себе повторяю, пока поднимаюсь в лифте. Подхожу к двери, но ключ не нужен, повернув ручку, я понимаю, что дверь открыта. Я вхожу и сразу вижу разрушения, прохожу в спальню, Вадим сидит на полу обхватив голову руками, замечаю, что костяшки сбиты, а вокруг все перевернуто, даже мебель. Рядом с Вадимом стоит бутылка какого-то алкоголя, я не разбираю что это. Я подхожу к нему, присаживаюсь рядом, поджимая под себя колени. Пальцами касаюсь его сбитых костяшек и Вадим поднимает голову, смотрит мне прямо в глаза долго и ничего не говорит.

— Нужно обработать — нарушаю я тишину — в ванной была аптечка.

Поднимаюсь и иду в ванную, на автомате достаю аптечку, а сердце сжимается от увиденной картины. Не хочу видеть Вадима, он всегда сильный. Он все может выдержать. Возвращаюсь обратно только тогда, когда смогла успокоиться и загнать свои слезы обратно. Вадим сидит так же неподвижно, я промываю раны перекисью и аккуратно обматываю бинтом обе кисти. На Вадима намеренно не смотрю, а он смотрит так, как будто видит меня последний раз и пытается запомнить каждую черту.

— Почему ты не заткнула меня, Лера? Почему ты позволила мне назвать тебя убийцей нашего ребенка? Почему не ударила меня? — голос Вадим сломленный, в нем полно отчаяния.

— Но ты ведь был прав, мы очень его хотели. А я не смогла, так получилось, понимаешь…

Вадим хватает меня за плечи, встряхивает и заставляет меня посмотреть ему в глаза, лучше бы он этого не делал. Теперь я понимаю, что Вадим знает все.

— Ты понимаешь, что я сейчас чувствую? Понимаешь или нет? Когда тебе нужна была поддержка, я назвал тебя убийцей нашего ребенка, я оскорбил тебя.