Я не верю в анархию (Сборник статей)
Шрифт:
— Раньше я называл свой идеал «анархией», сейчас думаю, что его лучше всего назвать «коммунизмом». Еще в 1988 году на фестивале в Новосибирске мы заявили со сцены о том, что мы — настоящие коммунисты, которых, к сожалению, мало. Демократами мы не были никогда.
— Долгие годы у вас выходили только магнитоальбомы — и вдруг на прилавках магазинов стали появляться пластинки ГО. Студия ГрОб — твоя собственность?
— Пишемся мы у меня дома. Можно назвать его и студией, но это скорее репетиционная точка с аппаратурой.
— Однако диски ГО записаны достаточно профессионально…
— Тем
— На какие деньги ты сейчас живешь?
— Только на доходы от пластинок. Пишу стихи, думаю, сочиняю. Есть идея снять полнометражный художественный фильм.
— Егор, но ты же сегодня один из немногих рок-музыкантов, если уже не единственный, который может без проблем собрать на своем концерте полный дворец спорта в Москве или другом крупном городе. Не хочешь использовать благоприятный момент для повышения своего материального положения?
— Предложения такие были, причем речь шла об огромных гонорарных суммах. Но деньги мне не нужны, живу я скромно, на жизнь пока хватает. Все деньги трачу на пластинки и компакт-диски.
— Почему бы тогда не издать книгу стихов и текстов, по-моему, такой сборник был бы выгоден и тебе, и издателям?
— Такой сборник уже практически готов к выходу в московском издательстве «Автограф». В книжке, страниц на триста, практически все стихи Янки Дягилевой, Кузьмы Рябинова и мои — позднего периода. У меня именно стихи, песен очень мало.
— Ты очень хорошо знал Янку. Газеты, в том числе и наша, писали о ее нелепой смерти, а что же с ней произошло на самом деле?
— Наша небольшая компания представляет собой как бы маленькую коммуну, сплоченный боевой взвод. Нас мало, но все мы братья и сестры. В последнее время многие погибли по различным причинам. Все мы живем по определенным законам. Рок — трамплин, самая настоящая война, и те, кто вступил на этот путь, уже не могут вернуться назад. Обратной дороги для нас нет — каждый следующий шаг может быть только вперед. Если не хватает энергии и сил сделать шаг вперед, нужно умирать. Либо человек идет вверх, либо он ломается. Мы не сможем себе позволить быть стариками.
Добровольно ушел из жизни наш гитарист Дмитрий Селиванов, то же произошло и с Янкой. Когда кончаются патроны, последний нужно оставлять себе. В какой-то момент Янка не смогла идти дальше — не хватило сил, и она сознательно ушла из жизни. Мы с ней разговаривали на эту тему, осталась предсмертная записка, последние стихи…
Всех нас ждет то же самое, поэтому я не воспринимаю смерть людей из нашего круга трагически, это естественный и мужественный подход.
— Хорошо ли ты знал Александра Башлачева?
— К сожалению, с ним мы встречались всего одни раз — на домашнем концерте в Ленинграде. Безусловно, это лучший русский рок-поэт.
— Сколько тебе лет?
— В следующем году будет тридцать.
— Ты уже видишь впереди непреодолимый барьер или еще остались запасы для творческого роста?
— Шаги вперед мне даются все трудней. Каждый раз, когда заканчиваю работу над новой песней, кажется, что она последняя и дальше идти невозможно, но каждый раз впереди находится просвет.
Мы
— Твоя любимая музыка?
— Очень люблю музыку 60-х годов — американский «гараж» и советские песни: Мулерман, Магомаев, Ненашева, Пьеха, ранние ПОЮЩИЕ ГИТАРЫ.
— Как ты относишься к классике?
— Часто слушаю Баха и раннюю средневековую музыку.
— Как ты думаешь, можно ли говорить о кризисе русского рока или он уже давно мертв?
— Можно говорить о глубочайшем кризисе. В стране и раньше было не так много хороших команд: в Москве, считаю, лучшей командой была ДК, в Сибири — мы, ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ и Янка, в Ленинграде же хороших групп никогда не было.
Сегодня рок-движение кончилось, нет притока молодежи. Я не знаю ни одной современной группы, которая бы имела свое лицо. Мне присылают много кассет, я все прослушиваю, но все вторично, не энергично, а главное — ненастоящее.
— Правда ли, что ты каждое лето один уходишь в горы?
— Да, но не один, а в небольшой компании. Последний раз ездили на Урал с Романом Неумоевым.
— Спасибо, за интервью, но на какой незаданный вопрос тебе самому хотелось бы ответить?
— Недавно питерская газета «Смена» опубликовала большое интервью с Егором Летовым, я к нему не имею никакого отношения и ничего из напечатанного там от моего имени бреда сказать не мог. Это мое первое интервью за последние три года.
Беседовал Алексей Белый.
12.1992 г., "Комсомольская Правда".
ЕГОР ЛЕТОВ. СУД, КОТОРОГО НЕ БЫЛО, НО КОТОРЫЙ МОГ БЫТЬ…
…Стоял почти осязаемый запах пота. Портвейна и анаши. На сцену вытолкнули кого-то худощаво-бородатого. Четыре мрачных униформиста с размаху воткнули его в колченогий трон. Трон зашатался, но устоял. Карлик с булавкой в носу подал корону улыбчивому аппаратчику, который и водрузил ее на голову бедняге. Надрывно завыла милицейская сирена, на хорах рявкнули басы, а оркестр зацедил «аллилуйя». Неожиданно все сбилось и смешалось. Все, кроме короля, который, приняв соответствующую позу, медленно и внятно произнес: "Да здравствует рок-н-ролл! — и добавил чуть тише: — Хотя дело не в этом". И засмеялся. И грянула музыка…
Судья: Господа присяжные! Слушается дело "Общественное мнение против Егора Летова". Вышеназванный Летов обвиняется в пропаганде насилия, пацифизма и пофигизма! На него возлагается ответственность за молодых людей, вызванное, как считает обвинение, слушанием песен обвиняемого. Так называемое шоу Летова оскорбляет эстетический вкус и призывает к свержению существующего режима.
Обвинитель: Ваша честь, все сказанное настолько очевидно, что я не вижу смысла в судебном заседании — давайте сразу вынесем приговор.