Я ненавижу босса!
Шрифт:
Не думал же он, что я буду делать это в нерабочее время!
Если честно, мне просто хочется дать коллегам возможность остыть, смириться со случившимся и со мной в том числе. Немножко безопасности — это то, что сейчас нужно.
— Хорошо… — кажется, я скоро привыкну к этому его выражению лица.
Практически всю следующую неделю я умудрялась не появляться в офисе. Если честно, для этого пришлось изрядно поработать. Вечера напролет я обзванивала потенциальных клиентов с тем, чтобы назначить как можно больше встреч и лишь к концу рабочего дня
Я бы не сказала, что это было очень легко. К вечеру после таких трудовых подвигов я просто валилась с ног, но цель была достигнута: к концу недели коллеги смотрели на меня уже не с ненавистью, а с плохо скрываемым недоумением. В их взгляде читалось: «Какая это муха ее укусила?», и «Как сделать так, чтобы до меня насекомое-трудоголик не добралось?».
Я бы с радостью не пошла в офис и в пятницу. В конце концов, в субботу мне предстояло покорять всех своей неземной красотой и потрясающе смотреться на фоне Павла Александровича. Но, увы, в этот раз пятница пришлась на конец месяца. А это значит, что нужно сдать итоговый отчет по всем продажам. А кое-кто очень активный при помощи не менее активного Павла Александровича в продажах отличился. И отчет мог выглядеть почти бесконечным…
Я появилась на работе после полудня, в то самое время, когда коллеги вряд ли станут думать о том, как меня убить. Скорее их мысли будет занимать то, как раньше уйти с работы, куда пойти вечером, как провести выходные…
Эта тактика была успешной. На меня смотрели рассеянными взглядами, словно пытаясь припомнить: кто это такая и почему мы ее ненавидим. А уже через пару часов я осталась в офисе одна. Очень кстати.
От работы над отчетом меня отвлек звонок.
— Лина?
Голос Павла Александровича был таким виноватым, что я похолодела. Кажется, мои планы на завтра, а вместе с ними моя самооценка, да что там — вся жизнь планируют рухнуть.
— Это я.
— Боюсь, я не смогу с вами завтра пойти.
Так я и думала!
— И что же случилось?
Зная, как Павел Александрович умеет врать, я уже приготовилась слушать душещипательную историю о том, как он героически переводил старушку через дорогу и как раз в это время его похитили инопланетяне.
— Я сломал ногу, — донеслось из трубки.
— Вы шутите?
Ответом мне была картинка: Павел Александрович с загипсованной ногой. На вранье это сразу перестало быть похожим. Нет, он, конечно, тот еще жук, и мог за пару шоколадок уговорить медсестричку загипсовать ему здоровую ногу. Сколько там срастается кость: две недели, три, месяц? Столько времени носить этот гипс, вместо того чтобы в течение часа дегустировать оливье и заливное — замена явно не равнозначная.
— И как вы умудрились это сделать?
Собственно, это было уже не важно, но я все-таки спросила. Павел Александрович вздохнул:
— Если я вам скажу правду, вы не поверите.
— Я буду очень стараться, — пообещала я.
— Я поскользнулся на банановой кожуре.
Что, черт возьми?
Вы когда-нибудь слышали, чтобы человек действительно сломал ногу, поскользнувшись на банановой кожуре? Где-нибудь кроме кино вы это встречали?
Я представила: я, такая неотразимая, прихожу на свадьбу, и Антон с хитрой улыбочкой спрашивает: «Ну и где твой хваленый бизнесмен?». А я ему говорю: «Он поскользнулся на банановой кожуре и сломал ногу!». А он мне отвечает: «Хоть бы врать научилась»…
В этом месте я обнаружила, что истерически смеюсь в трубку.
— Лина, ну хотите я пойду. Мне тут выдали костыли, и я почти научился на них ходить.
Снова тренькнул телефон, и на экране появилась еще одна фоточка: виновато улыбающийся Павел Александрович одной рукой опирается на костыль, а второй, кажется, делает селфи.
— Вы же упадете! — закричала я в трубку. Но, кажется, поздно. Ответом мне был лишь стук и шепот. Насколько я расслышала, шептали матерно.
Я еще раз посмотрела на присланные фотографии. Если я притащу Павла Александровича на свадьбу в таком виде, меня обвинят в жестоком обращении с кавалерами и предадут анафеме.
И будут правы, честно говоря.
— Не надо, Павел Александрович, вы выздоравливайте и это… берегите себя, а я что-нибудь придумаю.
Легко сказать: я что-нибудь придумаю. А как тут придумаешь, если ни одного приличного мужчины, которого можно выдать за бизнесмена, среди моих знакомых нет? Можно, конечно, по-быстренькому разместить анкету на сайте знакомств и поискать подходящие варианты… Но лучше не стоит. Если на фото изображен красавчик спортсмен в приличном костюме, не факт, что в жизни он не окажется изрядно помятым дядечкой в трениках с вытянутыми коленями. Риск слишком велик, а рисковать я не могу.
И тут меня осенило. Чтобы не рисковать, надо обращаться к профессионалам! Я отложила отчет до лучших времен, открыла интернет-браузер и набрала в строке поиска: «эскорт-услуги, мужчины по вызову».
Вы когда-нибудь вводили в строку поисковика что-то похожее? Если нет, то вряд ли вы меня поймете. Такой безнадегой и безысходностью веет от этих слов, столько презрения к собственной персоне таится в этом обычном сочетании букв… Впрочем, я быстро себя успокоила тем, что цели у меня самые благие, и использовать этих юношей по назначению не собиралась.
Я начала листать фотографии, пытаясь соотнести то, что на них изображено, с цифрами, которые под ними написаны. Нет, в последнее время я действительно неплохо зарабатывала и, в общем-то, моих денег вполне хватило бы, чтобы заплатить за час кому-нибудь из этих аполлонов. А потом организовать звонок от «деловых партнеров». И вот уже мой красавец дико извиняется: в Африке сгорели восемнадцать складов с бриллиантами, нужно срочно вылетать разбираться. Личный «боинг» уже расчехлен и ждет хозяина. Это может сработать!
Теперь осталось найти того, кто выглядит посолиднее. Пока что на бизнесменов ни один из красавцев не тянул.
Я залипла, рассматривая двух претендентов, чьи фотографии оказались рядом. Один — накачанный брюнет с волевым подбородком, но пожалуй, недостаточно осмысленным взглядом. Второй — шатен, вполне симпатичный, ум в глазах светится, но прическа… Кажется, он всю жизнь проводит в салоне.
— Берите того, что справа, — раздался голос сзади.
Стоит ли говорить, кому он принадлежал.