Я ненавижу тебя! Книга первая
Шрифт:
Но, стоило ей только подумать об этом, как ее рука взметнулась и кулаком ударила прямо в зеркало, да с такой огромной силой, что то мгновенно раскололось и посыпалось с грохотом к ее ногам.
Буквально через несколько мгновений в ванную вбежал Влад, а следом за ним и Игорь…
* * *
Маша готова была сквозь землю провалиться, после всего того, что случилось. Влад и этот Игорь Андреевич такую панику подняли, что у Маши создалось ощущение, будто не только все сотрудники были в курсе того, что она разбила зеркало и порезалась, но и весь город.
Она даже испугаться по-настоящему не успела, от того что произошло, когда увидела ошарашенные лица обоих мужчин. А потом и то, что они оба устроили.
Маша то краснела, то бледнела от всей этой заботы и бурной деятельности, что они развели вокруг нее.
Ее даже гневный взгляд секретарши не успокоил, когда та принесла аптечку.
Господи,… как же стыдно ей было, когда она, заикаясь, придумывала на ходу, что поскользнулась и костяшками пальцев ударилась о зеркало. Но мужчины ей поверили. Да и кто не поверит? Кто же в своем уме будет так себя вести – разбивать собственным кулаком зеркало?
«Только самый настоящий псих», – со стыдом и горечью в сердце, думала Маша.
Влад и Игорь Андреевич суетились возле нее, останавливая кровь и одновременно осматривая все ее тело на повреждения. А Игорь Андреевич так вообще заставил ее снять с себя всю одежду, чтобы проверить, нет ли у нее где-нибудь еще повреждений, которые она не заметила, да и одежду надо было, как следует вытрясти. И самое отвратное, что Влад его поддержал с этой идей.
А Маша второй раз за день в одном бюстгальтере и трусиках предстала перед обоими мужчинами, которые слишком уж тщательно осматривали все ее тело.
После того, как они все же позволили ей одеться, она думала, что хуже уже и быть не может. Но Влад вдруг настоял на том, чтобы ее увести в больницу.
– А вдруг когда мы обрабатывали тебе рану, то не заметили микроскопического стеклышка? Пусть лучше профессионалы обработают!
И с этими словами Влад подхватил, Машу на руки и понес к выходу.
Вот тогда Маша по-настоящему испугалась, но все ее попытки убраться с рук Лисовского так ни к чему и не привели. И в итоге Влад выносил Машу на собственных руках из офиса! Благо, что время было рабочее и в холле их встретили лишь вытянутые лица охранников.
Маша думала, что Влад устанет и хотя бы на парковке даст ей дойти до машины собственными ногами, но куда там! Он донес ее до своей машины на руках!
И лишь одно ее радовало, что хотя бы этот «сверх заботливый» Игорь Андреевич, не поехал с ними в больницу. И то, если бы Влад не повернулся к нему, как только посадил Машу на заднее сиденье «Хамера», и не попрощался, застав врасплох, сказав, что извиняется и не будет больше задерживать, то он, наверное, так и поехал бы вместе с ними.
И Маше очень не понравилось, каким взглядом этот Игорь Андреевич смотрел на нее через окно автомобиля, пока Влад обходил машину с другой стороны. Словно он решал начать препарировать ее сейчас или подождать еще несколько дней?
И вот спустя час Машу, наконец-то оставили в покое, правда, на короткое время. И она со вздохом облегчения, села на один из диванов в приемной у главврача частной клиники принадлежащей Лисовскому. Правда ей не только руку перебинтовали, но еще и уговорили на МРТ. И теперь она ждала еще и результаты снимков коры ее головного мозга.
Хотя чего их ждать? Маша и так уже знала свой диагноз. И от этого на душе кошки скребли.
По-хорошему ей бы сейчас ни в этой клиники быть, а там где душевно больных лечат и возможно самыми кардинальными мерами – каким-нибудь электрошоком.
Маша грустно улыбнулась своим мыслям. А она-то еще, когда смотрела фильм «Пролетая над гнездом кукушки» с Джеком Николсоном была поражена, не меньше самого главного героя, отчего же люди сами соглашались на лечение в том ужасном месте? И вот теперь она прекрасно понимала этих людей… Ведь даже не все врачи-специалисты не признают, такой диагноз, как раздвоение личности… Но Маша прекрасно понимала, что это не она разбила зеркало, это не она нанесла себе увечье. У нее просто не было даже мотива это сделать. Зато кое-кто другой, кто услышал, что Маша хочет от нее избавиться, разозлился… и разозлился не на шутку… Еще и удар был левой рукой… А Маша ведь была правшой… точнее сказать правшой она стала после того случая… И что ей теперь делать, она понятия не имела. Ей нельзя было сейчас в больницу, ей нельзя сейчас болеть, ей нужно сделать все, чтобы вытащить из тюрьмы Сергея, а у нее крыша поехала… Какой-то замкнутый круг…
* * *
Влад вышел от главврача и увидел Машу.
Создалось ощущение, что злобный диван поедает ее хрупкую фигурку. Настолько маленькой и какой-то несчастной она казалась, сидя в складках этого мягкого белого монстра, что у Влада возникло острое желание схватить ее на руки, прижать к груди, защитить от всего мира, и никогда не отпускать.
В тот момент, когда он забежал в ванную и увидел Машу с окровавленной рукой, то ощутил то, что не чувствовал уже очень много лет – страх… страх, вновь потерять…
Именно поэтому он не хотел отпускать ее с рук и нес до самой машины. Хотя уже потом, когда в приемной ждал, пока Машу обследуют, подумал, что, конечно же, перестарался, и вообще вел себя, как истеричная мамаша наседка. Даже мысленно разозлился на себя и хотел уехать, оставив своего водителя, чтобы тот после больницы отвез Машу домой.
Само собой ни о какой работе уже речи и не шло. И вся эта затея с ее униформой оказалась безумно бредовой. Влад, конечно, подозревал, что Маша будет выглядеть очень сексуально…, но он и предположить не мог, что настолько! И какого хрена, она пришла на работу, после всего, что случилось?
Еще и этот спектакль перед Солейко с невестой…
Влад тысячу раз задал себе этот вопрос, да какое ему дело, что будет с рыжей ведьмой?
Влад знал, что Солейко питает страсть к таким, как Маша. И прекрасно знал о том, как он любит укрощать подобных ей. Есть у него такое увлечение… Необычные страстные красавицы, с вздорным характером, не признающие авторитеты – это слабость Солейко.
Он любит с ними играть. Любит строить из себя влюбленного. Выводить их в свет, обсыпать бриллиантами, а затем они бесследно исчезают.