Я ненавижу тебя!
Шрифт:
Она сама не поняла, как так быстро оказалась возле его машины, и взялась за дверь, преграждая ему путь рукой. А затем, когда он развернулся к ней, что есть силы, влепила ему пощечину и гневным голосом начала практически кричать на всю заправку, привлекая взгляды людей:
— Даже если ты будешь последним мужчиной на земле, я никогда, слышишь, никогда в жизни ни за что на свете, не то, что не позвоню тебе, я никогда не сяду на один с тобой гектар даже посрать!
Она бросила ему эту визитку прямо в лицо и, задрав подбородок и выпрямив спину, развернулась, и медленно пошла к своей машине.
Затем также медленно не глядя на черный "Хамер" и на застывшего с окаменевшим лицом хозяина автомобиля, она завела мотор и медленно, соблюдая все правила, выехала с заправки.
На ее лице не было ни одной эмоции, но в душе был самый настоящий ураган.
Как впрочем, и на лице Влада. Он так же как и Мария медленно сел в машину, закрыл дверь и медленно выехал с заправки.
Те, кто был на заправке и с болезненным любопытством наблюдали эту сцену, и даже не подозревали, что сейчас происходит водителем Хамера.
Но знай, они, то их руки затряслись бы от страха.
Никто, никогда не смел, не только отказывать ему, но и тона своего голоса повышать на Владислава Лисовского. Это был только его дед, только он делал это. Но после его смерти три года назад, никто не отваживался даже слова против говорить Владу. Был еще Герман, но тот всегда делал это шутя. По-настоящему он прекрасно знал, что бывает с теми, кто смеет говорить с ним подобным тоном.
Даже тела этих людей не находили.
А ему отказала какая-то блядь…
Влад не сомневался, что она блядь, ведь для него все женщины являлись таковыми — блядями и шлюхами, созданными для того, чтобы ублажать мужчин! Иногда еще и потомство производить для продолжения рода. Он, как и его дед был законченным сексистом. Он настолько сильно презирал женщин, что даже отказывался заключать довольно выгодные контракты, если компанией управляла женщина.
А сейчас ему не просто посмела отказать женщина, она еще и посмела отказать ему в ТАКОМ тоне.
Влад улыбнулся, но если бы кто-нибудь сейчас увидел бы его улыбку, то содрогнулся бы от ужаса, как минимум.
"Она пожалеет, я заставлю ее попросить прощения", — мысленно пообещал сам себе Влад и постарался выкинуть эту рыжую ведьму из головы.
Утром у него назначено слишком много встреч и дел, но потом он обязательно позвонит Герману, чтобы тот нашел ему ее и притащил.
А бриллианты…. он все равно купит ей их, и наденет на нее, когда она голая и в слезах будет валяться у него в ногах и вымаливать прощение.
______________________________________
Автор и его муз, очень-очень радуются комментариям, лайкам и наградам.
2 глава
— 17 лет… 17 лет прошло…. А я до сих пор ненавижу его….
– прошептала Мария глядя на впереди стоящую машину.
Она со всего размаху ударила по рулю обеими руками, а затем с такой силой сдавила его, что костяшки ее пальцев побелели, а ладоням стало больно.
Мария закрыла глаза и, стиснув зубы, громко задышала, пытаясь привести свои мысли в порядок. Но спустя несколько секунд вновь открыла глаза и со всей силы начала бить по рулю руками. Ведь даже если бы она захотела, то не смогла бы успокоиться. Ее истерика только начинала набирать обороты. Мария даже не представляла, что вновь способна опять ощутить все те чувства, что когда-то в далеком детстве смогла в себе побороть, не без помощи специалистов.
Но стоило ей только увидеть этого человека вновь… и все…. Вся ее работа над собой пошла коту под хвост.
Мария забыла, что ей уже тридцать лет, что она уже давно взрослый, уважаемый среди коллег по работе человек. У нее есть любящий муж и десятилетняя дочь. Она похудела, и избавилась от скобок на зубах, а на глазах она еще десять лет назад сделала операцию, и может видеть теперь вполне нормально и не носит те уродливые очки с толстыми линзами.
Нет, всего этого она не помнила. Вместо этого она вновь ощутила себя уродливой толстой тринадцатилетней девочкой, с задранным подолом школьной формы и испачканным в мороженном вперемешку с грязью лицом.
Мария тоненько взвыла от ужасного воспоминания, постепенно охватывающего весь ее разум, уносящего ее туда в тот проклятый день, когда она вздумала подойти к нему и угостить мороженным.
Он был таким грустным, что она не выдержала…
— Господи…. какой же дурой ты была… маленькой наивной дурой… — всхлипывая, ругала она себя, продолжая бить руками руль, совершенно не чувствуя боли.
Мария старалась подавить эти воспоминания, вновь закрыть и запереть на тысячи новых замков в своем сердце, но они сначала тоненькой струйкой начали просачиваться через приоткрытую щель, а сейчас эта струйка начала постепенно превращаться в стремительный поток полноводной реки, которая набирая обороты на каждом повороте все сильнее и сильнее уже превращалась в самую настоящую горную реку, грозящую своей неимоверной скоростью утащить Марию к водопаду из ее самых страшных страхов и кошмаров. И скинуть ее с огромной высоты да с такой силой, чтобы разбить раз и навсегда, и Мария уже никогда в жизни не сможет собрать себя по осколкам.
— Ну почему?! — закричала она, смотря невидящими глазами вперед, — почему, за что?!
Больной и надломленный хрип вырвался из ее рта.
И если бы не раздавшийся сзади гневный сигнал, одного из водителей, Мария, уже не смогла бы остановить поток своих слез и истерику.
Она растерянно огляделась и увидела раздраженный взгляд водителя машины, стоящей за ее «жуком». А затем она перевела взгляд на светофор и увидела, что зеленый уже мигает, и собирается стать желтым.
Маша тут же поняла, что чуть не пропустила сигнал светофора и мгновенно нажала на газ. Она успела переехать перекресток, и, вытирая слезы, поехала домой.
— Хватит, наездилась на сегодня, — горько пробормотала она сама себе, прибавляя звук автомагнитолы.
***
Влад настолько закрутился за весь день с делами, что когда позвонил Герману уже к вечеру, и тот заговорил его, рассказывая ему о новых работниках, что у Влада просто из головы вылетела та рыжая ведьма с бензо-заправки. И только лишь, когда Лидочка уже по заведенной традиции пришла в его кабинет, чтобы помочь ему спустить пар и, встала перед ним на колени, расстегивая его ширинку, то он вдруг понял, что ему не нравится ее цвет волос.