Я, оперуполномоченный
Шрифт:
– На каком вы месяце? – спросил он.
– На шестом, – равнодушно прозвучал её голос.
– Вы знакомы с Мамедовым?
– Я знакома с разными людьми.
– Анастасия Петровна, не уклоняйтесь, пожалуйста, от ответов.
– Чего вы ждёте от меня? – вдруг выпалила она. – Раз вы приехали ко мне, значит, знаете, что я знакома с ним.
– Вы состояли с ним в интимных отношениях? Она поморщилась.
– Состояла…
Потом тяжело глянула на Смелякова и погладила свой живот:
– Вот мои с ним отношения.
– Это его ребёнок?
– Его… Зачем вам это знать? Это неинтересно…
– А что интересно?
– То, что
– Анастасия Петровна, вы хотите сказать, что он вступал с вами в связь, когда вы уже были в положении?
– Вступал… Послушайте, давайте я расскажу вам всё сразу. Мне будет легче… Тяжело носить это в себе…
– Я слушаю.
– Вы, как я понимаю, всё знаете, ну, о его развлечениях, иначе не приехали бы ко мне… Я была одной из самых его любимых, если так можно сказать. Конечно, никакой любви там не было, но как иначе назвать… Он предпочитал меня другим. Я возбуждала его. Всё время возбуждала… А когда я обнаружила, что забеременела, то поняла, что не могу продолжать больше. Муж почему-то сразу решил, что ребёнок не его. Начались скандалы… Я поначалу ещё ходила к Роману. Там и выпивка, и музыка, и секс безостановочный. Легко можно забыться… Но потом сказала ему, что больше не приду. Он долго искал меня, в конце концов нашёл мой телефон, стал звонить сюда. Я боялась, что он наткнётся на мужа, пришлось снова пойти туда. А он увидел мой живот и просто чуть не рехнулся от восторга. Быстро, говорит, ко мне в кровать! И я снова стала бывать у него. А живот-то растёт! Но Роману будто этого только и хотелось. У него мой живот вызывал какое-то нездоровое возбуждение. Он любил прямо в него потыкаться…
Настя замолчала и тяжело вздохнула. Виктор внимательно смотрел на её осунувшееся лицо, обуреваемый противоречивыми чувствами. В его голове никак не укладывалось то, что рассказывала ему сидевшая перед ним молодая женщина. Его ум отказывался принимать услышанное. Милая, нежная, длинноволосая, с мягкими чертами лица, похожая на мадонну, эта будущая мама никак не могла быть тем сексуально озабоченным существом, в историю которого он погружался всё глубже и глубже.
Настя снова вздохнула.
– В конце концов произошло то, что и должно было произойти, – проговорила она и устало наклонила голову.
– Муж?
– Да, он выследил меня… А когда я возвратилась домой и заявила, что ходила в женскую консультацию, он просто назвал адрес: Ломоносовский проспект, дом три. Отпираться было бессмысленно. Я всё рассказала ему… Тогда он ушёл и в течение трёх дней не появлялся дома. А когда пришёл, то был совершенно холоден. Внутренне холоден. От него веяло смертью. Он велел мне позвонить Роману и сказать, что я приеду. Мамедов, конечно, обрадовался…
– Что дальше? Он открыл вам дверь? Он видел вашего мужа?
– Сначала вошла я, затем, пока дверь ещё не закрылась, ворвался муж. Роман сразу смекнул, в чём проблема. Он ведь знал, что я замужем, с самого начала знал… Ну попытался успокоить моего… Налил всем коньяку… Говорил долго, очень долго… Я видела, что он перепугался не на шутку… И вот только мне показалось, что мой муж стал успокаиваться, как Мамедов вдруг возьми и ляпни, что он даст нам кучу денег. Вот тут всё и началось…
Настя закрыла глаза и некоторое время сидела неподвижно, сделавшись похожей на восковое изваяние.
– Как ваш муж убил его?
– Набросил ему на шею кухонное полотенце и свалил на пол. Роман так громко ударился головой о паркет! Это было противно! И страшно!
– Его тело нашли в коридоре, – уточнил Виктор.
– Муж зачем-то поволок его в комнату, но бросил на половине пути. Потом он схватил меня и погнал к кровати: «Это тут вы кувыркались? Тут он тебе брюхо накачал?..» И стукнул меня несколько раз. А потом затих и долго лежал возле кровати, будто и сам умер. Затем поднялся, взял меня за руку и повёл прочь оттуда… Вот и всё…
– Где он сейчас?
– На работе. Он токарь высшего разряда. Часов в восемь будет здесь.
– Анастасия Петровна, я должен вызвать группу. Ваш муж будет задержан, вы тоже. Думаю, что уже завтра утром, а то и сегодня у меня на руках будет санкция на ваш арест…
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. НОЯБРЬ 1980
Когда из 64-й горбольницы поступила телефонограмма, Смеляков уже собирался идти домой.
– Витя, это по твою душу, – сказал дежурный, протягивая телефонограмму.
– Что там?
– Ножевое ранение.
– А при чём тут я?
– Пострадавшего подобрали возле «Ингури». Твой участок.
– Мать вашу! Придётся переться в больницу.
Ехать никуда не хотелось, потому что на улице уже хорошенько приморозило, было скользко, лежал снег, дул пронизывающий ветер.
«Чтоб вы все сдохли!» – воскликнул мысленно Виктор, обращая своё пожелание сразу ко всем, кто лишал его личной жизни. Он потянулся к телефону и набрал номер Веры.
– Алло, Верочка, поезжай домой. Свидание отменяется. Меня в больницу выдёргивают, кого-то ножом порезали… Понятия не имею. Хотелось бы быстро закончить, но может и не получиться… Ты же сама знаешь… – Смеляков мучительно вздохнул и зажмурился. – Нет, не жди, я могу зависнуть основательно. Поезжай домой. Я тебе позвоню…
Пострадавшего звали Вагир Касумович Аббасов. Виктор почти сразу вспомнил его. Аббасов принадлежал к ленкоранской [16] группировке, среди своих был известен под кличкой «Бомба», торговал наркотиками, имел две судимости и прочее, прочее…
– Бомба… – со злобной усталостью прошептал Смеляков. – Какого хрена ты свалился на мою голову именно сегодня?
Несколько минут назад бившийся в окно холодный ветер с липким снегом казался Виктору мелочью, недостойной внимания, потому что ему – Виктору – предстояла долгожданная встреча с Верой. Но теперь тот же самый снег вызвал прилив чуть ли не бешенства, потому что сквозь него надо было прорываться не ради того, чтобы увидеть нежные женские глаза, а чтобы допрашивать ненавистного Бомбу…
16
Ленкорань – город в Азербайджанской ССР.
Аббасов, мужчина тридцати лет, среднего роста, крепкого сложения, был бледен, медленно шевелил пересохшими губами, но сразу стал утверждать, что никто на него не нападал и ножом не бил.
– Никто меня не бил… Я сам упал… Не было никакого ножа…
– Вагир, какой смысл отказываться от очевидного? – Смеляков понемногу раздражался. – В медицинском заключении написано чёрным по белому, что у тебя проникающее ножевое ранение в области живота.
– Откуда мне знать, зачем так написали? Никто не дрался! Почему надо драться? Никто меня не бил…