Я – пират
Шрифт:
Что касается состава нашей экспедиции, то капитан взял с собой всего семь человек: сына, личного бухгалтера, Карлоса «Цунами», Родригеса по прозвищу «Амиго», колумбийца Гомеса. Также с нами шли два боевика сына, одного из которых я называл про себя Партизаном.
Тогда я был уверен, что все мы составляем команду смертников, которых капитан «за компанию» тянет с собой на тот свет. Но оказалось, что на самом деле всё обстояло как раз прямо противоположным образом. Оставшиеся охранять посадочную полосу пираты, то есть большая часть экипажа, а именно 22 человека были фактически приговорены капитаном к смерти. Нас же он выбрал для спасения, как самых полезных ему людей.
А выяснилось это так. Едва лагерь скрылся из вида, мы остановились. Дуче больше не надо было притворяться, поэтому он говорил сухо и предельно лаконично:
– Высланный за нами «Дуглас» задержали власти Кении, поэтому он не прилетит. Не знаю, что у них там стряслось, но наши ангелы-хранители не сумели быстро найти равнозначную замену задержанной машине. Поэтому сюда летит «Бивер». Кто не знает, что это такое поясняю: «Бивер» DHC-2 – гидросамолёт. Самое неприятное для нас, что в отличие от «Дугласа», он может взять только семь-восемь человек. Поэтому можете считать себя избранниками судьбы. Через сорок пять минут мы должны быть в условленном месте на побережье, где нас будет ждать самолёт. А за оставленных товарищей мы потом помолимся, ведь они остались прикрывать наш отход.
Так как по легенде мы ушли вглубь материка, то нам пришлось возвращаться. Обойдя широкой дугой оставшийся у нас в тылу «аэродром» с пока ещё ничего не подозревающей частью команды, мы устремились к океану. Мобильные навигаторы указывали нам путь с точностью до градуса. За весь марафон мы не сделали ни единой остановки для отдыха. Впрочем, подгонять нас особой нужды не было. Все понимали, что по нашим следам движется смерть, а впереди маячит спасение. Могу сказать про себя, что никогда так резво не бегал, как в тот раз.
Но ещё быстрее мы начали передвигать ногами, когда за нашими спинами вдруг затрещали частые выстрелы вперемешку с хлопками гранат. Хитростью оставленная группа прикрытия вступила в бой. Периодически капитан начинал орать на нас:
– Что вы еле плетётесь! Живее! Если не окажемся в «точке» вовремя, лётчики не станут нас ждать. Собственные задницы им дороже!
«Хорошо ещё что Дуче бросил свой персональный сейф! С такой ношей нам точно пришлось бы сейчас тяжко!» – помниться подумал я. Наивный! Как я мог предположить, что старый скряга подарит свои деньги африканцам. Сейф действительно остался в лагере, и, кстати, многие остающиеся восприняли это, как залог того, что капитан вернётся. Однако незадолго до этого содержимое сейфа тайно перекочевало в несколько «цынков» – стальных ящиков для патронных лент к ручному пулемёту. Сделано это было по всей видимости ещё на борту тонущего «Сан-Франциско», а сейф выгрузили на берег лишь для отвода глаз. Такой финт вполне был в стиле сицилийца…
За деревьями впереди замелькала синева океана. Мы снова ускорились. Выбежали на берег и… лоб в лоб столкнулись с группой Майора. Дуче и наёмник стали орать друг на друга, щедро сыпля ругательствами:
– Какого дьявола вы тут! Я же приказал вам оборонять посадочную полосу! – негодовал Дуче.
– Плевать я хотел на такие приказы! – больше не утруждая себя соблюдением субординации, орал в ответ наёмник. – Хотел скормить нас чёрным, хитрожопый макаронник?! Хрен тебе в одно место! Бросил этим придуркам своим копилку и хотел чтобы я тоже поверил. За кого ты меня держишь?! Я сразу сообразил, что наш заботливый отец-командир просто решил по-тихому свалить, бросив команду на закуску дружкам Тейлора. Но со мной у тебя такой фокус не пройдёт!
Ещё некоторое время пиратские командиры вопили друг на друга дуэтом, но сразу успокоились, едва за лесом неожиданно смолкли звуки боя. Теперь оттуда доносились лишь редкие одиночные выстрелы.
– Добивают раненых – внимательно вслушиваясь в редкие отрывистые щелчки, определил Майор.
– Теперь они идут сюда – нервно кусая губы, сообщил Дуче, и стал из-под руки осматривать горизонт.
– Вот он!
Этот вопль радости одновременно вырвался сразу из нескольких глоток, когда в голубой дали возникла белая птичка крылатой машины.
Самолёт смешно прыгал по волнам на своих больших посадочных поплавках, будто и, не собираясь вовсе садиться, а только лишь забавляясь. Но вот он окончательно приводнился и, солидно ревя мотором, поехал к берегу.
Не дожидаясь, когда он приблизится, мы все бросились в воду, чтобы поскорее оказаться на борту. Дуче успевал недовольно выговаривать Майору за то, что тот привёл с собой слишком много людей, и что с таким количеством народа машина просто не сможет подняться в воздух.
– Вы снова говорите дело, кэп, – кивнул коротко стриженной головой наёмник, и, резко развернувшись, к своим людям, длинной автоматной очередью прошил четверых из них. Остальным он пояснил:
– У парней не было билетов на этот рейс.
Мы шли к приближающемуся самолёту по пояс в воде. Правда, самого «Бивера» я теперь не видел. Весь обзор мне перекрывала широкая спина идущего впереди колумбийца Гомеса. Но я мог судить о приближении крылатой машины по усиливающемуся гулу её мотора. Но вдруг мне показалось, что рёв двигателя снова начал отдаляться. Вокруг меня сразу началась паника. Обернувшийся Гомес ошарашено смотрел куда-то мне за спину. При этом у него округлились глаза.
Вскоре я тоже осознал весь ужас нашего положения: на пляже появились наши преследователи, и перетрусившие лётчики сразу развернули машину носом в открытое море, намереваясь взлетать без нас.
Мы начали отстреливаться. Я слышал, как Майор говорил Дуче, что патронов у его людей осталось всего на 10 минут хорошей войны, а дальше нам придётся или своим ходом плыть через океан до самой Индии, или выходить на берег с высоко поднятыми руками.
Но на наше счастье пилоты «Бивера» всё же передумали улетать налегке и снова развернули свой аэроплан «мордой» к берегу. Мы начали загружаться в самолёт, уже находясь по грудь в воде.
Всё происходило в страшной спешке под усиливающимся огнём преследователей. Время от времени кто-то пытался вне очереди протиснуться к входу в грузовую кабину. А кого-то отпихивали от спасительного проёма в фюзеляже. Периодически вспыхивали короткие, но очень ожесточённые потасовки за место в самолёте, фактически являвшемся местом под солнцем. Когда подошёл черёд загружать собственность сицилийца, лётчик объявил Дуче, что тяжёлые металлические ящики придётся бросить, ибо машина уже сильно перегружена. Так как пассажиров оказалось, гораздо больше, чем мог поднять старенький самолёт, то учитывать приходилось каждый грамм веса.