Я по прежнему твой
Шрифт:
В комнату постучали, я подумала, что это мама и поспешила открыть. Но там стояла Лекси и Кайл.
— Ты попила чай? — С порога деловым тоном спросила девушка.
— Еще не успела. Проходите, вместе чай попьем. — Я пропустила их внутрь.
— Наши родители сейчас в ресторане, ужинают. — Проинформировал Кайл. Я устроилась на кровати и взяла кружку. Кайл сходил еще за двумя и они сели рядом. Мы молча поглощали сладости.
— Лекси, кажется, что я сейчас ничего не замечаю, но это не так. Я очень благодарна тебе за то, что ты заботишься обо мне. Это действительно помогает. Спасибо. — Я улыбнулась покрасневшей подруге.
— Если тебя не тормошить, то ты вообще есть не будешь и не проснешься. — Проворчала девушка. Кайл рассмеялся.
— Лекс, милая, просто прими благодарность. Это искренне. И ты ее заслужила. —
— А ты чего такой радостный? — Подозрительно спросила я.
— Мне понравилось, как ваша семья умыла Ребекку. Почаще бы так. — Произнес он.
— Ну мы с папой немного перегнули палку. — Покраснела я.
— Нет, твоя мама, вот кто шедевр. Ты еще не знаешь, но внизу, когда она пошли ужинать, Итану пришлось просто утаскивать Ребекку, чтобы она не заплевала ядом всех. Твоя мама с присущей ей непосредственностью заметила, что в таком наряде, как у невесты моего брата, на похоронах появляться невежливо. И вообще стоит проявить больше уважения к покойному. Затем уточнила почему, пока ты и Лекси были здесь, Ребекка не соизволила прилететь, чтобы хотя бы познакомиться с Алексом, когда та возразила, что ее самой не было, непосредственно заявила, что не умеет сдерживать слезы, а Алексу меньше всего была нужна ее жалось, поэтому ее девочка (то есть ты) присутствовала здесь и поддерживала семью в трудную минуту. Когда Ребекка заявила, что ты не входишь в нашу семью, одернула ее тем, что раз она намеревается войти в семью Алистер, то должна принимать ее (то есть наши) порядки, а мы давно одна семья. Еще до ее рождения. Ну тут она загнула, нам было по три года, когда они познакомились, а Ребекка старше. Но Джейн поддержала твою маму. В общем шоу было еще то. — Он довольно зажмурился.
— А в конце Флоренс вообще заявила, что Итану стоит подумать о том, чтобы связывать свою жизнь с данной особой. — Закончила Лекси. — Я была в шоке, особенно когда после такой отповеди, твоя мама повернулась ко мне и с милой улыбкой уточнила, та ли я прекрасная девочка, о которой ей рассказывала ее дочь. Я выпала в осадок. Потом она еще заявила, что Кайл сделал лучший выбор. Приятно, но жутковато.
— Мама может быть стервой экстра класса, если захочет. А Ребекка покусилась на святое — на меня, ее детеныша. Если Ребекка в прошлый раз не усвоила, что мама сама может меня критиковать, но другим не позволит, то теперь ей преподали урок. — Я рассмеялась. — Ребекке не тягаться с моей мамой в злословии и полунамеках на некчемность собеседника. Тут она мастер. Тренируется три раза в неделю при игре в преферанс со своими змеюшками-подружками, как сама же их и называет.
— Твоя мама интересная личность. — Присвистнула Лекси.
— А то. — Я с тоской посмотрела за окно. — Но она зря так наехала на невесту Итана. Не стоило. Она ведь почти член семьи. Не стоило так ее топтать. Не простит.
— Да нам какая разница. Посмотрим еще войдет ли она в семью. — Возразит Кайл. Я покачала головой. Напрасные надежды.
— Решать Итану, не нам. Ему с ней жить, а не нам. Если его все устраивать, это его выбор. Мы не должны отталкивать твоего брата только из-за того, что он выбрал неугодную нам невесту. Ему неприятны наши нападки на нее. — Спокойно произнесла я. Парень фыркнул.
— Не слышал от него ни слова в защиту. А если бы он хотел, то ответил бы. Он же адвокат. — Не согласился со мной друг.
— А еще он уважает мою маму и не станет затыкать ее или отвечать ей грубо. В общем давайте уважать по крайней мере его выбор и больше не обсуждать Ребекку. Она такая, какая есть. А ее брат мне нравится, хороший парнишка. — Улыбнулась я, вспоминая.
— Парнишка? Да этот балбес уже учиться в Гарварде и он выше тебя на полметра. Лоботряс похлеще сестры, которая все ищет себя в мире модного бизнеса. — Поморщился Кайл.
— Жаль, а был неплохим ребенком. — Пожала я плечами.
— Может на воспитание возьмешь? — Спросил друг.
— А что, он в актеры решил податься? — Со смешком спросила. — Тогда возьму, почему нет? Во сколько церемония. — Перевела я тему. От такой резкой смены Кайл нахмурился.
— В десять. Нам пора. — Спокойно произнесла Лекси. Парень поднялся, он порывисто обнял меня. Я раскрыла объятия для Лекси, которая неловко похлопала по спине. Да, не умеет она проявлять симпатию. Ощущая ее ладони, поняла я. — Ты не закроешься? — Удивилась девушка, видя, что я не собираюсь подниматься.
— Зачем? Если чуть позже ее придут проведать родители? — Удивился Кайл. — Они появятся. А Флоренс еще не раз за вечер. — Я пожала плечами на вопросительный взгляд девушки. Мама она такая. Лучше не запираться, чтобы потом не вылазить из теплой кровати и не открывать дверь. А так тихонько проверит, что я сплю и молча уйдет.
Дождь в сердце
Следующее утро встретило меня дождем. Было пять часов. Я стояла у окна и смотрела на тучи, которые все плотнее заволакивали небо. С грустью подумала, что сегодня я должна была отписаться научному руководителю о предполагаемом академической отпуске и его сроках. Теперь он не требовался. Уже сегодня вечером вылетаю обратно. Я проснулась после того, как за мамой закрылась дверь. Около одиннадцати часов и больше не могла уснуть. Работать над пьесой я и не пыталась. А любое другое действо вызывало у меня только нервное возбуждение, которое и так было в высшей степени. Я нашла в папке, которая символически была названа Алексом «после», несколько текстовых файлов, каждое из них было названо именем того, кому оно предназначалось. Имен было немного. Но я так и не решилась никому их отправить. Смотрела на список и не могла заставить себя отправить ни одного. Потом попыталась открыть свое, но рука дрогнула. Сейчас я не готова прочитать последнее послание своего близкого друга, того без которого мне теперь предстояло провести это лето. Я не знала что я буду делать и хватит ли мне сил посетить семейный остров. Так далеко я не хотела заглядывать. Сейчас мне нужно набраться сил и прожить этот день так, чтобы родители не сдали меня в психушку, а близкие не заметили, что я на грани нервного срыва. Руки побелели от напряжения, которое не желало покидать мое тело. Я беспокойно металась по комнате последние полчаса, затем легла в кровать, потом укуталась в одеяло и теперь стояла у окна. Скоро наступит рассвет. Наверно сейчас не спят только трудоголики и романтики. С улыбкой вспомнила любимое выражение Алекса. У него на каждый мой психоз было подобное высказывание. Стала вспоминать все наши разговоры, те которые состоялись в этом году. Разговоры в которых так и сквозило предсмертное состояние. Я не замечала или не хотела замечать, что последний год Алекс мне писал так, словно прощался. Мы разговаривали обо всем на свете от улыбки Моны-Лизы до смысла жизни и не один этот разговор не оставлял меня равнодушной. В голове крутился последний наш разговор. Он был прав пора прекращать себя жалеть.
Когда солнце наконец начало золотить горизонт, откинула одеяло и направилась в душ. По привычке встала под горячую воду. Затем решила полежать в ванной. Может это меня расслабит. Но внутри поселился ледяной айсберг, который никак не хотел сдавать свои позиции. Холод — это хорошо, он не даст проявиться истерике. Свои слезы я выплакала за эту ночь, глаза болели от сухих спазмов, которые заставляли тереть ресницы, но я сдерживала свои порывы. Хватит и так похожа на панду с кругами под глазами.
Мысленно составила список дел, которые мне нужно сделать сегодня, пусть они не были грандиозными, но такой перечень заставлял меня собраться.
Самым последним пунктом стояло — отправить письма адресатам, после. После похорон, после того, как со всеми попрощаюсь, после того, как сяду в самолет, после того, как закрою дверь своей комнаты. Этих после с каждой секундой становилось все больше. Но себе я пообещала, что это будет до того, как я лягу спать, до того, как я переверну эту скорбную страницу своей жизни и начну новую. В которой буду вести себя так, как обещала Алексу. Без жалости к себе и так, чтобы было мучительно больно от прожитых чувств, а не отсутствия каких-либо событий в моей гребаной жизни.
Сложила все вещи, натянула черные брюки, серный кардиган, со вздохом принялась замазывать черные круги под глазами. Особо краситься не имело смысла, так как я не была уверена, что не разрыдаюсь.
Я уже попивала кофе после завтрака, который заказала в номер, когда моя дверь тихонько приоткрылась.
— Кэтти, ты уже проснулась? Думала, что разбужу тебя пораньше. — Тихо произнесла мама, словно боялась кого-то спугнуть.
— Доброе утро, мама. Я позавтракала, хочешь кофе? — Спокойно спросила я. Она покачала головой.