Я помню Паллахакси

Коуни Майкл Грейтрекс

– Откуда вам знать? – взорвался я. – Всё, что произошло вчера, имеет отношение к делу! Вы не можете думать, как мы. Для нас ЛЮБОЕ воспоминание имеет значение. Все воспоминания складываются, и соединяются, и распространяются, и формируют нашу культуру. Сейчас смерть Бруно только в памяти убийцы. А через десять поколений – у каждого мужчины Носса!

– Вряд ли, если учесть вашу низкую рождаемость. К тому же, насколько я понимаю вашу культуру, у Каффа практически нет мотива. Да, твой отец не сдержался, но ведь Кафф сам его спровоцировал, и знал

это.

– Да, он знал. Если отца не будет, Станс получит не рыбу, а от ворот поворот. Этого он и хотел!

Наступило долгое молчание. Наконец Мистер Мак-Нейл нарушил его:

– Земляне всегда считали вас миролюбивым народом. Боюсь, мы совсем позабыли, что общество разрушается в тяжёлые времена. Невмешательство – это одно, но бесстрастно смотреть, как мирная культура деградирует к варварству… это совсем другое. Надеюсь, смерть твоего отца, Харди, поможет нам взглянуть на проблему иными глазами.

– Спасибо. – Я не мог придумать, что бы ещё добавить.

Мы поднялись и вышли в сад, оставив Ничьего Человека размышлять в своём уголке. Сад был в полном цвету, его невероятная пестрота и яркость тут же меня утомили. Но мистер Мак-Нейл наслаждался от души. Я спросил у него, на что похожа Земля.

– Очень похожа на вашу планету, только немного больше. И старше. Я хочу сказать, более развита. На Земле я не мог бы позволить себе разбить такой большой сад.

– Но почему?

– Просто нет места. Повсюду множество людей и множество машин. Всё, что можно, покрыто герметичными куполами, а поверхность океана – оксигенными матрицами.

– Это звучит устрашающе.

– Это прекрасно. – Он вздохнул и окинул неодобрительным взглядом анемоновые деревья на берегу реки. – Кстати, Ничей Человек был прав, когда предупреждал насчёт Триггера. Теперь ты поднялся в иерархии Иама, и вряд ли он будет от этого в восторге. Возможно, он попробует дискредитировать тебя.

– У Триггера на это не хватит мозгов.

– И тем не менее…

Мы подошли к мотокару. Пора было ехать, но я не хотел. Одеяло, в которое завернули отца, промокло, с платформы падали тяжёлые капли. Его бы не убили, пробудь я с ним весь день. Но я скучал на переговорах, а потом встретил хорошенькую девушку, и моему отцу пришлось умереть.

На грузовой платформе было слишком мало дров, должно быть, их убрали в Носсе, освобождая место для отца. Я подумал, не попросить ли немного у мистера Мак-Нейла (позади дома находилась небольшая плантация чашечных деревьев), но решил не злоупотреблять его добротой.

Я взял канистру со спиртом и начал заливать топливный бак, когда почувствовал что-то неладное.

У спирта едкий, неприятный запах, который я с трудом переношу. Жидкость, которая потекла в бак, вообще ничем не пахла. Я обмакнул палец и попробовал на вкус.

– Странно.

– В чём дело?

– По-моему, это вода. Взял не ту канистру! Придётся опорожнить её и заполнить заново.

Но во второй канистре тоже оказалась вода. И в третьей.

– Должно быть, спирт употребили жаждущие рыбаки, – заметил мистер Мак-Нейл.

– Пьяные не стали бы заливать в канистры воду.

– Но они это сделали, не так ли?

– Да, кто-то сделал это. Хотелось бы знать, с какой целью.

Я оставил мистера Мак-Нейла в растерянности. Он скептически отнёсся к утверждению, что отец был убит. Но теперь это очень смахивало на двойную атаку: если бы убийство по какой-то причине удалось, то фатальное ночное путешествие завершило бы дело. Кстати, заодно избавились бы и от меня. Интересно, включён ли я в планы убийцы?

Внезапно я почувствовал себя ужасно уязвимым.

Я въехал в Иам, когда на дорогу упали послеполуденные тени. Жители смотрели на мотокар, но никто не помахал мне рукой. Я остановился у дома дяди Станса и до отказа выжал тормозной рычаг.

Из соседних домов появились стилки и молча остановились, глядя на меня. Я вылез из кабины и вдруг заметил Весну: она была вся в слезах и смотрела на свёрток в одеяле, не на меня.

Она уже знала. Все они знали. Печальная весть опередила мотокар.

Дядя Станс вышел из дома, Триггер следовал за ним по пятам.

– Вернулся, – сказал он неприветливо. – Долго же ты ехал.

– Я задержался у мистера Мак-Нейла.

Дядя Станс немедленно впал в ярость.

– Ну разумеется! Ведь смерть твоего отца недостаточно важное событие, не так ли? Ты безответственный отморозок! Ты должен был доложить мне немедленно!

Обитатели Иама придвинулись ближе, возбуждённо перешёптываясь. У дяди Станса нашлись сторонники.

– По-моему, ты и так обо все знаешь, – заметил я.

– Случайно, – парировал он.

– Но как?

– Я что, обязан тебе объяснять? Марш домой! И считай себя под домашним арестом, пока мы не обсудим это дело на совете.

По привычке я едва не подчинился, однако тут же спохватился:

– Не пойду. Я не сделал ничего дурного.

– Ничего? – Дядя Станс немедленно успокоился и заговорил рассудительным тоном. – Позволь мне объяснить тебе, Харди, что ты сделал, поскольку у тебя явно не хватает сообразительности. Во-первых, – он выставил указательный палец левой руки и продемонстрировал его всему Иаму, – ты пропустил важную деловую встречу, где мог бы многому научиться. Во-вторых, – он отогнул второй палец, – ты покинул отца ради шашней с девчонкой, а в результате ты не оказал ему помощь во время несчастного случая.

– Несчастный случай?!

– Молчать! В-третьих…

– Убери свои паскудные пальцы! – в жаркой ярости завопил я.

Внезапно пальцев стало четыре. Кажется, я бросился на дядю Станса. Кажется, мы дрались, но руки мои почему-то не желали двигаться. Потом в глазах у меня прояснилось, и я понял наконец, что меня крепко держат за руки.

– …не доведёт тебя до добра, – закончил дядя Станс.

– Это не несчастный случай! – закричал я. – Почему вы не хотите меня выслушать? Его убили! Ударили в спину!