Я попал в ЛитРПГ-4. Рейд мертвецов
Шрифт:
— Как он погиб?
— Не в курсах, давно дело было. Но ты знаешь, у кого спросить.
И то правда. Помолчали, слушая гудение раскаляющихся углей.
— Ладно, — поборник хлопнул по коленям, оставив на белоснежном халате черные отпечатки, и встал. — Во втором мешке еда и пиво. Не скучай.
— Спасибо. И тебе того же.
Все это походило на дружеские посиделки, но скрежет ключа вернул в реальность — я все еще пленник, а судьба моя не решена. Но в данный момент больше заботил не суд, где с вероятностью девяносто девять и девять буду оправдан, а иной нюанс. Который на трезвую голову лучше не обдумывать. Поэтому достал литровую бутылку, вытащил зубами пробку и выплюнул
Да, и раньше знал, что Хире приходилось убивать по чужой воле. Но тогда это воспринималось попытками запугать, намеренно настроить против себя, но теперь все слухи подтвердились. Изменили ли открывшиеся факты отношение к суккубе? В общем и целом — нет, но душу все равно тяготила тревога с легкой примесью страха и отторжения. Не спорю, демоница столь же далека от идеала, как я — от ваших предпочтений. Но одно дело прослыть наглой, дерзкой и взбалмошной стервой, и совсем другое — замарать руки по локти (если не по плечи) в человеческой крови. При том прекрасно осознавая, что убиваешь хороших игроков, а не ублюдков вроде Легата.
Не обличай нож, обличай хозяина. И все равно не по себе... Такие темы лучше не держать в уме, не накручиваться, а сразу обсудить и расставить точки в нужных местах. Я не мог вызвать Хиру, но ничто не мешало встретиться с прислужницей во сне. На севере темнеет рано, прохлада вынуждала забраться под одеяло, а алкоголь облегчал чересчур грузные мысли. Не скажу, что заснул как только коснулся подушки, но сон пришел куда быстрее, чем ожидалось.
Океан лавы в кои-то веки исчез, ему на смену пришло небольшое помещение, вырубленное в базальтовой скале. Трапециевидное в сечении, озаренное мерцающими янтарными прожилками на стенах, сплошь заваленное пуфиками и подушками с бархатной обтяжкой. На самой высокой горке лежала суккуба — по привычке голая, широко раскинув ноги и крылья, и потягивала фиолетовый дым из кальяна, похожего на массивную бронзовую реторту.
— Ой, — подруга сделала вид, что смущена, но даже не попыталась свести колени. — Гости пришли, а я не прибралась.
— И не оделась, — проворчал, разглядывая мерцающие вкрапления в иссиня-черном камне.
— Ну, так налетай, — прислужница игриво пошевелила бровями. — Чего ждешь?
— Ответов, — со вздохом привалился к стене и скрестил руки. — То, что о тебе говорят... Мясорубка, Рогатая сука, Тварь...
— И Потрошительница, — девушка подняла когтистый палец. — Эта регалия слишком длинная и сложная для произношения, поэтому ее постоянно опускают. Но мне она нравится куда больше дюжины других.
— Скажи, это у страха глаза велики, или...
— Или я — взаправду кровожадная убийца, садистка и маньячка?
— На тебе был ошейник.
— Ага, — из темных губ выпорхнуло дымное сердечко. — Но тебе все равно противно? Поэтому хочешь отыскать побольше оправданий, чтобы вернуть былую симпатию. Так вот — не ищи, не найдешь. Я убивала людей так, как приказывал Легат. А фантазия у него — мое почтение. Ну что, завяли помидорки? Или только начали?
— Хира, я...
— Только не неси возвышенную псевдоблагородную чепуху о том, что прошлое не имеет значения, важно лишь наше общее будущее, — раздраженно бросила бестия. — Я не маленькая девочка. Собственно, никогда ею и не была — меня придумали и создали уже взрослой... Сердцу не прикажешь — и это работает в обе стороны. Можно как полюбить без причины, так и остыть утречком в четверг, несмотря на все доводы разума и логики. Есть лишь два варианта: принять меня какой есть, невзирая на былые «заслуги», либо перевести отношения в разряд сугубо деловых. Из-за этого мир не лопнет, в отличие от грядущего Апокалипсиса. Еще вопросы?
— Как погиб Егор?
Демоница протяжно фыркнула.
— Думаешь, по именам всех помню? Погиб и погиб, чего орать-то? Может, снесла башку. Может, сожгла «Дыханием дракона». Может, мимо пробегала и хвостиком махнула. А что? Решил утешить несчастную вдову? Правильно, это лучшая тактика для штурма ее трусиков.
— Я не...
— Иди к Свету!
Потолок с оглушительным грохотом обвалился, не успел я и пальцем шевельнуть. Страх не просто выбросил, а катапультировал из сна — хорошо хоть не врезался головой об второй ярус кровати, когда подпрыгнул в поту и с колотящимся сердцем. Угли погасли, комнату наполняла прохлада — прошло прилично времени, но окно оставалось темным как поздней ночью. Немного успокоившись, закутался в два одеяла и вновь отключился — на этот раз без сновидений.
Когда услышал настойчивый стук в дверь, комнатку наполнял тусклый полдень.
— Подъем! — гаркнул Буран. — Пора на суд!
Эх, не помешал бы адвокат — так, на всякий случай, но с рогатой защитницей скорее всего казнят еще до начала заседания. Поэтому нехотя выбрался из постели, встрепенулся и вышел в коридор.
— Доброе утро, — поздоровался с Бураном и побрел на выход, прекрасно зная дорогу.
Однако великан встал напротив и покачал головой. Выглядел парень необычно хмурым, и это сразу насторожило.
— Руки, — мечник снял с пояса красный шнурок, совсем недавно оплетающий гульку.
— Это обязательно? — в голосе скользнула тревога.
— Приказ Майора, — виновато выдохнул конвоир. — Чтобы не бесить народ.
— Так? — протянул ладони вперед. — Или за спину?
— И так сойдет, — красная змейка обвилась вокруг запястий и завязалась хитрым узлом. Не туго, но без посторонней помощи можно и не пытаться освободиться. — Идем.
Взял под локоть — совсем как надзиратель в тюрьме — и повел к дверям. Пользуясь последними секундами без посторонних ушей, спросил в лоб:
— Я в дерьме?
— Не знаю. Но шеф сам не свой с утра. Получил почту — и как на иголках.
Я сглотнул и замолчал. Пес знает, что написали в тех письмах, но если бы правду — предо мной бы уже извинялись, а не волокли как опасного преступника. Мысли смерчем завертелись в мозгу — с кем-то спутали? Оклеветали? Выставили в дурном свете? Но кто и зачем? Среди поборников ни врагов, ни даже недоброжелателей нет, тогда в чем дело? Повесили собак за Эльфер? И дураку же ясно, что прорыв произошел из-за благих намерений. Боюсь, все же придется вызвать Хиру, но не для юридических тяжб, а для экстренной эвакуации.
Крепость пустовала — заметил лишь дозор на боевом ходу, а в остальном как после чумы. Все собрались в противостоящем бараку здании — таком же просторном и двухэтажном. В подвале — те самые казематы, под крышей — оперативный штаб и жилище командира, а внизу — похожее на молельный зал помещение с двумя рядами длинных скамей и кафедрой.
Вопреки практике, когда судья приходит на заседание последним, Майор уже стоял на возвышении и просматривал хрустящие листы бумаги, сплошь исписанные мелким почерком. Все скамьи, кроме первых двух, занимал гарнизон — около сотни самых разных классов, в основном воины и рыцари, сидели в полном молчании, которое не потревожило даже мое появление. Игроки вонзились в арестанта холодными взорами, но не посмели орать и ругаться при командире. Впрочем, вчерашней ненависти тоже не видел — в глазах скорее читалась неуверенность, а значит, содержимое депеш знал только седой военный.