Я посажу тебя в клетку
Шрифт:
Зверь отошел, и кажется я успела отключиться. Очнулась от холодного мокрого полотенца на лице.
– Не трепыхайся. Я вытру разводы и положу полотенце на лоб. Сейчас таблетки принесут. Какая же ты, коза, хрустальная…
Я поняла, что насиловать сейчас никто не будет. Ермаков закутал меня в одеяло, подал таблетку и стакан воды. Поменял нагревшееся полотенце. И я наконец-то расслабилась, чувствуя, как головная боль отступает, а я согреваюсь под одеялом и в объятиях зверя.
Второе
Это судьба. Провидение, я бы сказала!
Как раз, когда я вышла, постучал Глеб. То что это Глеб, я узнала, когда открыла номер, и сообразила, что зверь так и не проснулся.
– Валим отсюда! Живо! – прошипела я, выталкивая Глеба обратно в коридор и припуская за ним, плевав на то, что в халате, без трусов, без туфлей.
Это потом.
Всё потом!
– Куда едем, Юль-Андреевна?
– К папе, Глебушка, к папе. И очень быстро!
Но папа меня не ждал. Так рано не ждал.
– Ты сбежала?! – мой халат и босые ноги ответили сами за себя. – Чего тебе в Европе не сиделось?
– Ну пап!..
– Если уж приехала и сама сдалась – терпи до конца.
– Пап, ты не представляешь, что он со мной сделал!
– Что? Выебал? – зло выкрикнул папа.
– Нет…
Я растерялась, не зная, что сказать. Как-то я с папой вообще свою интимную жизнь не обсуждаю. И технически был минет, а трахнут меня зверь не успел. К сожалению.
– Вот. Он тебя даже не выебал! А я бы за твои выкрутасы переебал! Так чего ты опять выёживаешься? Он из клуба выйти не успел, как мне позвонили и вернули госзаказы. Понимаешь? Сегодня закончились проверки, бухгалтер с утра позвонила, обрадовала. Так что, знаешь, Юлька, терпи! Ничего он с тобой не сделает – хотел, сделал бы уже. А так… Подыграй, соблазни его что ли? А как задобришь, свалишь в Америку. Там где-нибудь и отсидишься…
– Пап… Ты серьезно? «Потерпи»?
– Хочешь и дальше жить беззаботно – потерпишь, - твердо сказал отец. – С такими связями людей привечать надо, задабривать…
– За мой счет?
– Знала бы ты какие возле него девчонки вьются – не задиралась бы. Что он в тебе то разглядел… А… Ну да… Внимание ты умеешь привлекать. Но не удивлен, что трахать тебя не стал – не по его стандартам ты. Он таких пачками обратно по деревням отсылает.
Папа всегда знал, как сделать мне больно. Сейчас мне было противно, что я бросилась к нему за помощью, это скорее сила привычки. Но эти грязные намеки, что Ермаков даже не соблазнится мной…
– То есть, ты выбираешь бизнес, а не меня? – насмешливо уточнила я, уже зная, что папа прямо не ответит, а будет уворачиваться.
– Я готов был отдать свой бизнес за тебя, но ты сама вернулась. И знаешь, правильно сделала. Немного подыграешь
Ничего не успела ответить, когда из папиной спальни выплыла вчерашняя девственница. Про нее я напрочь забыла. Как же ей повезло, что вчера я избавила ее от банального, лишенного романтики, вечера. Папа тоже заметил девушку и засуетился, пытаясь поскорее спровадить меня и Глеба.
– Забирай её и доставь обратно, к Ермакову. И это… Приглядывай за ней, чтоб не егозила.
– Слушаюсь, Андрей Григорьевич. Поедем, Юлия Андреевна.
Я вырвала локоть из руки Глеба и повернулась к нахмурившемуся отцу.
– Получается, если я не вернусь к зверю, он снова прижмет тебя?
– Зверю? Ермакову? Да. Этот чертяга дотягивается туда, где мой крик как муравьиный писк.
– Комариный, - автоматически поправила я.
– Похрен.
– Получается, Ермаков не так прост, как хочет казаться? Не простая сваха?
– Совсем не прост, Юль. Такого бы человека, да к нам в семью…
Я непроизвольно облизнулась. Так далеко заходить я не собиралась, но соблазнить и сделать другом, почему бы нет? Папа по моему выражению лица догадался, что я снова что-то задумала.
– Знаешь, пап, а может и соблазню Ермакова.
– Главное научись терпеть и характер свой придерживать. А теперь возвращайтесь, пока громовержец не разгневался.
Но зверь уже заметил мое исчезновение и уже разозлился. Мое мгновенное преображение в пай-девочку пришлось отложить: если ему не дать отпор, он же разорвет меня надвое!
Глава 8. Три женщины и Глеб
– Я больше не пойду в балетную студию!
От пронзительного визга Дашки у меня звенело в голове.
– Это надо решить сейчас? В полночь?
Тут вступила Алина, нравоучительно выговаривая мне с кресла, на котором развалилась и болтала ногой:
– А когда с тобой решать, если ты постоянно занят и тебя постоянно нет?
– Я есть...
– Где? В своем клубе с потаскушками?
– Язык прищеми!
– Ну ладно-ладно, с девицами лёгкого поведения.
– Алина!
– А что «Алина»? Ты сам часто это говоришь: «не будьте похожи на девиц лёгкого поведения», - передразнила меня мелкая.
– Тебе спать не пора? – включил я строгого папашу.
– Ты веришь, что при таком оре я смогу заснуть?! – выпучила на меня глаза негодяйка.
С такой трезвой логикой глупо было спорить, и я переключился на Дашу.
– Ты окончательно решила бросить балет?
– Да!
– Не ори так. Хорошо, не хочешь – не ходи.
Он еще не сложил в уме, как будет подстраиваться под расписание сестер с учетом, что обеих забрать, но одну отвезти в студию, вторую… Куда? Домой? И с кем она будет здесь? Если еще раз надавить на Тёма, тот сбежит.