Я – посланник
Шрифт:
Что мне предстоит?
И кем я стану?
– Эд?
Я молчу – думаю.
– Эд?! – взрывается мама.
Я подпрыгиваю – и выпадаю из забытья.
– Ты меня слушаешь или нет?
– Д-да… Слушаю, конечно…
Эдгар-стрит, 45… Харрисон-авеню, 13… Македони-стрит, 6…
– Извини меня, пожалуйста, – возвращаюсь я к беседе. – Забыл. Замотался и забыл совсем. Работы много, закрутился – извини. Завтра столик привезу, хорошо?
– Точно?
– Абсолютно.
– И не забудешь?
– Не забуду.
– Смотри мне. Тогда пока.
– Ой, стой! – торопливо несется мой голос по телефонным проводам. – Не вешай трубку, ма!..
Она нехотя откликается:
– Чего?..
Слова не идут с языка, но я должен, должен узнать. Про карту. Раз уж решил, что надо опросить каждого подозреваемого. Почему бы не начать с мамы?
– Чего тебе? – переспрашивает она чуть громче.
Мне удается выдавить из себя вопрос, хотя слова упирались до последнего и вставали во рту чуть ли не на распор.
– Ма, а ты мне сегодня по почте ничего не посылала?
– В смысле?..
– Ну…
Действительно, в смысле…
– Ну, маленькое такое…
– Что маленькое, Эд? Я спешу вообще-то.
Ну ладно. Надо говорить как есть.
– Игральную карту, ма. Бубновый туз.
На том конце провода повисает тишина. Она думает.
– И? – спрашиваю я.
– Что – и?
– Это ты его послала?
И тут она взрывается. Рев еще не достиг моих ушей, но невидимая рука высовывается из трубки, хватает за горло и мерно, методично встряхивает.
– Нет! Нет! Не я! – звенит в ее голосе мстительная ярость. – На хрена мне посылать тебе по почте карту? Я должна была отправить напоминание… – Тут она срывается на крик. – Насчет чертова журнального столика!
– Ладно, ладно…
Странно, почему я так спокоен?
Может, это карта действует?
Не знаю…
Хотя… Нет. Знаю. Это не карта. Я всегда такой. Спокойный. И жалкий. Потому что трусливый. Нужно гавкнуть на старую стерву, велеть ей заткнуться, – но я не смогу. Никогда. В конце концов, нужно же ей на ком-нибудь отыгрываться. С братьями и сестрами мама так себя не ведет – о-о-о, как она их любит! Мама готова им ноги целовать при каждом визите, а ведь дети нечасто балуют ее посещениями. Но братцы-сестрицы приехали и уехали. А я тут, под рукой. Островок стабильности в маминой жизни – всегда есть кого обругать.
– Мам, я понял. Я понял, что это не ты, просто я немного растерялся, понимаешь, все-таки непривычно такие штуки…
– Эд? – перебивает она, до отказа наполнив голос скукой.
– Что, мам?
– Отвали.
– Хорошо, ма. До свиданья. В общем, я скоро…
– Все, пока.
Она вешает трубку. Разговор окончен.
Ну надо же – чертов журнальный столик!
А ведь я чувствовал, чувствовал, когда шел домой от стоянки «Свободного такси» – что-то такое важное забыл сделать. Теперь мисс Фолкнер придет к маме в гости и вместо героической повести об Эде, Победившем Зло в Банке, услышит историю Эда-Придурка, Который Забыл про Мамин Журнальный Столик. Кстати, я не уверен, что этот предмет обстановки поместится в такси.
Так, пора заканчивать с этими мыслями. Они делу не помогут. Мне нужно сосредоточиться и подумать, почему карта вообще оказалась у меня. И откуда она взялась.
Я уверен: ее прислал кто-то из знакомых.
Кто-то, с кем я играю в карты. А с кем я играю? Правильно: с Марвом, Одри и Ричи.
Впрочем, Марва нужно исключить. Это точно не он. Воображения бы не хватило.
А кто? Ричи? Тоже вряд ли. На него не похоже, да и вообще…
Остается Одри.
«Конечно, это она», – говорю я себе.
Но как-то неуверенно говорю. Потому что нутром чую: нет. Это не мои друзья прислали туза.
И правда, что я в них уперся? Иногда мы играем в карты прямо на крыльце. Сотни людей проходят мимо и видят нас за этим занятием. К тому же время от времени мы принимаемся орать друг на друга, и тогда прохожие смеются и спрашивают, кто выиграл, кто проиграл, кто не согласен и ноет, – в общем, из-за чего сыр-бор?
Так что кто угодно мог прислать карту.
Ночью я не сплю.
Все думаю.
Наутро подымаюсь раньше обычного и обхожу пригород в компании Швейцара, со справочником наперевес – хочу посмотреть на дома по каждому адресу. Тот, что на Эдгар-стрит, оказывается на редкость убогим сооружением, приткнувшимся в самом конце улицы. Дом на Харрисон-стрит старенький, конечно, но вполне себе опрятный. Посреди газона клумба с розами, хотя трава вокруг вся усохла, причем давно. В поисках Македони-стрит справочник заводит меня в верхний район – тот, что на холмах. Богатый. Ну и дом соответствующий – двухэтажный, с забирающей в гору подъездной дорожкой.
По дороге на работу и на работе я продолжаю думать о карте.
А вечером осуществляю доставку маминого журнального столика и отправляюсь к Ричи играть в карты. Там-то я все и рассказываю.
– Она у тебя с собой? – спрашивает Одри.
Качаю головой – нет, мол.
Вчера перед сном я положил ее в верхний ящик комода. Он был пуст. Никаких посторонних предметов. Никаких запахов. Пустой ящик, и на дне – карта.
– Скажите мне правду. Это кто-то из вас? – не удержался я от вопроса.
– Ты меня, что ль, заподозрил? – искренне изумляется Марв. – Да ты что. Вы же знаете: у меня мозгов не хватит такое выдумать. – Он пожимает плечами. – К тому же у меня есть над чем голову поломать, Эд. Очень нужно о тебе думать, как же.
Понятно. Мистер Спорщик в своем репертуаре.
– Вот именно, – вступает в разговор Ричи. – Марв известный тупица, ему не додуматься.
Сделав это важное заявление, Ричи замолкает.
Мы все смотрим на него.
– Чего? – удивляется он.