Я познаю мир. Разведка и шпионаж
Шрифт:
В августе 1943 года на парашюте в районе Тегерана приземлился опытный немецкий разведчик Роман Гамота, лично известный Гитлеру и Гиммлеру. Он сразу связался с главой германской резидентуры Францем Майером. В помощь им была заброшена группа из шести немецких "коммандос". Они высадились в районе города Кум, в семидесяти километрах от Тегерана, до которого добирались более двух недель. С собой они имели много снаряжения и оружия, которое вначале везли на десяти верблюдах, а потом переложили на грузовик. Члены группы перекрасили волосы в черный цвет, переоделись в иранскую одежду и разместились на конспиративной квартире, ожидая прибытия главных исполнителей операции "Длинный прыжок".
Между
Поступали в разведку сообщения и из других источников – от иранцев, немцев, и очень интересные – от семнадцатилетнего Амира, руководителя "легкой кавалерии", о котором вы прочтете в следующем очерке.
Время начала конференции приближалось. Разведка приняла нужные меры. Действия основной группы диверсантов оказались в поле зрения советской и английской разведок, и за ними установили наблюдение. Работа их радиостанции была запеленгована, радиограммы перехвачены и дешифрованы, после чего участники группы арестованы.
Узнав о провале группы* Гитлер решил не направлять в Тегеран главных исполнителей операции "Длинный прыжок", и она была отменена. Об этом решении Гитлера стало известно только впоследствии, уже после войны. А тогда, в 1943 году, об этом не знали и вполне резонно полагали, что у немцев есть запасные варианты, и покушения все же следует опасаться.
Поэтому, когда лидеры трех стран съехались в Тегеран, Сталин предложил Рузвельту поселиться в советском посольстве. Рузвельт принял это предложение, а Черчилль очень ревниво отнесся к нему й сказал:
– Сталин перехитрил нас и выиграл этот раунд.
Вернувшись в Вашингтон, президент Рузвельт на пресс–конференции сказал:
– Маршал Сталин заявил, что, возможно, будет организован заговор с целью покушения на жизнь всех участников конференции. Он просил меня остановиться в советском посольстве, чтобы избежать необходимости поездок по городу... Для немцев было бы довольно выгодно, если бы они могли разделаться с маршалом Сталиным, Черчиллем и со мной в то время, когда мы проезжали бы по улицам Тегерана, поскольку советское и американское посольства отделены друг от друга расстоянием в полтора километра.
Конференция прошла успешно, приняла очень важные решения, и ее работе никто не помешал.
"Довольно выгодное для немцев" дело провалилось благодаря успешной работе нашей и английской разведок, в том числе и группы Амира.
Амир – вожак "легкой кавалерии"
В "Очерках истории российской внешней разведки" об Амире очень интересно рассказал Л. П. Костромин. С любезного разрешения автора я изложу историю Амира. Кое–что поведал мне и сам ныне здравствующий Амир, настоящее Имя которого раскрыто совсем недавно – Геворк Вартанян.
Отец Амира был иранским подданным и сотрудничал с советской разведкой. Семья жила в Ростове–на–Дону, а когда Амиру исполнилось шесть лет, по заданию разведки перебралась в Иран.
Его несколько раз арестовывали по подозрению в шпионаже, но доказать обвинения не могли и выпускали на свободу.
Он был настоящим патриотом Советской России и своих детей воспитывал в том же духе. Именно под его влиянием Амир, тогда еще совсем молодой, шестнадцатилетний мальчишка, в 1940 году стал разведчиком.
Его первым учителем был советский резидент Ш. И. Агаянц, у него Амир почерпнул любовь к профессии, романтизм, чувство удовлетворения работой, идущей на пользу Родине.
Амир выполнил первое задание – подобрал группу друзей и единомышленников, которых привлек к нашей работе. Они были молоды, отважны, охотно шли на риск. В резидентуре их в шутку назвали "легкая кавалерия", может быть и потому, что по городу они передвигались на велосипедах. Других средств передвижения у них не было, только в 1942 году появился немецкий трофейный мотоцикл "Цюндапп".
По заданию Агаянца группа действовала как бригада наружного наблюдения, а иногда и как отряд быстрого реагирования, "способный выполнять специальные задания".
Всего лишь за пару лет с помощью группы Амира было выявлено четыреста лиц, связанных с германскими разведслужбами.
Юный возраст участников группы очень помогал им. Те, за кем они наблюдали, никак не могли предположить, что какие–то мальчишки–велосипедиеты следят за ними. Не всегда дело ограничивалось слежкой, иной раз приходилось участвовать в острых операциях, когда жизнь юношей висела на волоске. Время было военное, жестокое, и они знали, что их сверстники в партизанских отрядах так же отважно дрались с врагом.
В том, что немецкая операция "Длинный прыжок" по покушению на участников Тегеранской конференции была сорвана, есть заслуга и группы Амира.
Именно она выследила скрывавшегося в Тегеране немецкого резидента Майера. Захватить его советской разведке, правда, не удалось: буквально под носом нашей группы захвата он был арестован английской разведкой, которая тоже вела охоту за ним. Так или иначе он был выбит "из игры", а два его радиста арестованы.
Во время поиска Майера Амир с друзьями установили его пособников, которые обеспечивали тому убежище и готовились предоставить также убежище другим немецким агентам. С помощью "семерки" Амира был обнаружен и арестован главный помощник Майера Отто Энгельке.
Лишившись руководителей и радиосвязи, германская разведка к концу 1943 года резко ослабила свою деятельность.
Еще до этих арестов резидентуре стало известно, что некий немецкий коммерсант (ему дали кличку "Фармацевт") ведет активную разведывательную деятельность и тайно встречается с высокопоставленными иранцами. Однако следившая за ним группа Амира никаких его встреч не засекла. Тогда стеши внимательно наблюдать за его домом и обнаружили там брата–близнеца "Фармацевта". Один из братьев выходил из дома, уводил группу наблюдения за собой и спокойно шел в бар или в кино, где ни с кем не встречался. А второй, установив, что группа ушла, тоже выходил из дома и направлялся на нужную встречу.