Шрифт:
Помню себя в первый месяц рождения. Я лежала на деревянном столе в маленьком темном помещении с одним окном, через который еле проходил солнечный свет. У меня болел живот, а мама лечила меня. Я смотрела на себя, откуда – то сверху, будто парила над потолком. Помню себя в девять месяцев. Я сидела у бабушки возле круглого стола и вдруг вскочила на ноги и обежала его вокруг. Это были мои первые шаги. Затем я помню себя в год. Я видела мир сквозь пелену или как будто я под водой. Я играла с бабушкой и дедушкой в ку-ку! Приехала мама и сказала в дверях: « Кызым!». Я очень обрадовалась маме.
До трех лет я не была послушным ребенком. Я обижала детей, играя в песочнице, отнимала у них игрушки. Не хотела надевать одежду, которая мне не нравилась.
Я живу в своем маленьком мире,
Светлом, чистом, как утренний сад.
Здесь любовь, как младенец в утробе,
Не раскрылась, не родилась.
Здесь мечтам моим нет предела,
И невидимой кто-то рукой,
Открывает ночное мне небо,
Где мой Бог, моя жизнь, мой покой.
**********
Я на голову надену белый венок.
Я на плечи накину шелковый платок.
И пойду босиком по выжженной степи,
Чтоб найти и собрать голубые цветы.
Я от зноя спасу, я слезами полью,
Мой чудесный букет, голубую мечту.
Этот эпизод моей жизни, конечно, оставил след на всей моей дальнейшей жизни. Я стала видеть сны и рассуждать.
Однажды, я увидела сон. Я стояла у белых ворот, потом пройдя через них, я увидела прекрасный сад с белыми розами, их поливали прекрасные лицом юноши. Я знала, что у меня мало времени, и я быстро пошла по аллеям, и пришла к роднику. Там, у родника, сидела вся в белом, прекрасная незнакомка, смутно мне показалось, что я ее знаю, и я потянулась к ней, положила голову к ней на колени и всей душой не желала с ней расставаться. Но она, погладив меня по голове, показала рукой, что мне пора идти. Как я не хотела возвращаться.
Нет дверей, прохожу сквозь ворота,
Очутившись в прекрасном саду.
Здесь на каждом кусте,
По бутону белых роз,
Как у бога в раю.
И какие-то люди в одеждах,
Белых, белых, как эти цветы,
Поливают из леек с любовью,
Каждый куст, и их лица чисты.
Но сейчас мне не дивно все это.
Знаю здесь я лишь только на миг.
Я пришла, чтобы свидеться с кем-то.
Чтоб взглянуть на таинственный лик.
Я спешу по зеленой аллее,
И я знаю, куда мне идти.
Эта встреча будет недолгой.
Все часы в моем сне сочтены.
Наконец расступились розы.
И в сиянии у родника,
Вижу женщину в белой одежде,
Как с иконы церковной сошла.
Она мне протянула руку,
К ней губами припала я.
Зная, что вновь опять разлука,
Я с тоскою ее обняла.
Она мне улыбнулась с грустью,
И рукой показав, что пора.
Я, не смея сказать ни слова,
Так же быстро обратно пошла.
И опять прохожу сквозь ворота.
Вижу ночь и пустынна земля.
Только бегают мерзкие крысы,
И сверкает на небе гроза.
Боже мой, я хотела остаться,
Там где было мне так хорошо.
Но смиряясь, вернулась обратно.
Хоть остался вопрос мой за что?
Один мой детский сон, показался мне совсем необычным, и его трудно было бы кому – то объяснить. Я не была ребенком из православной семьи. Мои родители не были крещены. Я была и остаюсь татаркой, но мне приснился старец в черной рясе, который взял меня за руку и повел на гору, на которую с двух сторон поднимались на вершину люди и скатывались оттуда, в разные стороны, то тихо, то с криком. Я спросила: «Почему люди катятся, то тихо, то с криком?». Он ответил: «Что те, кто скатывается тихо, делали добро и идут в рай, а те которые кричат, делали зло и идут в ад, – потом повернулся ко мне и спросил, – а ты, по какой дороге пойдешь?».
Душа танцует.
Она мне не подвластна.
Моё тело дерево.
Мои ноги корни.
От земли мне не оторваться.
Но зовет меня, манит небо.
Как русалочку темный омут.
Отвязаться бы от пут и прыгнуть.
Да боюсь потонуть, погибнуть.
Но прекрасны небо и звезды.
И сильнее страха мой шаг.
Может быть, не дадут погибнуть.
Может там меня воскресят.
Моя бабушка, со стороны отца, была мусульманкой, и я знала одну молитву, которой она меня научила. Она показывала мне белоснежный материал, который она хранила для своего погребения. Говорила, что в раю умершие едят разные сладости и мне это очень нравилось. Но, проходили годы, и я стала понимать, что все это время я носила в своем сердце и в своей душе слова того, увиденного мною во сне старца. Я искала, что то великое и светлое в нашем мире, то, что заставляет меня любить людей, испытывать сострадание к заблудшим и немощным. Я искала БОГА!
Я плачу, когда мне больно.
Когда предают без стыда.
Когда калека безногий,
Ползет за мной благодаря.
И когда подступает к горлу,
Мне не видимых нитей клубок.
Видно кто – то душу обидел.
Не задохнуться, бы, сделать глоток.
И терплю я чужие обиды.
И прощаю холодный их смех.
Так завещано Божьей книгой.
Мне не следовать ему, грех!
*********
Одиночество – страшная кара,
Или, может быть, это мой храм?
Где укрывшись от злобы, насилья,
Обратилась лицом к образам.
Испугавшись гнева людского,
И от страха, что жить не смогу.
Я ищу у кого – то покоя,
Одиноко прижавшись к кресту.
Мои искания сначала я бы назвала злоключениями. Я встречала людей, которые были адептами каких либо сект. Они пытались вовлечь меня в разные свои собрания, которые если господь тебя не убережет и не выведет оттуда, способны сожрать любого человека и оставить его без души. Однажды я посетила собрания адвентистов седьмого дня. Они пели под гитары, топали и громко смеялись, прославляя Бога. К тому, который сотворил наш мир, они обращались бесцеремонно, без поклонения, без покаяния и священного трепета. Потом моя подруга пригласила меня на собрание другой секты. Я не помню, как она называлась, но я помню злые глаза пастыря, который сказал, что если один из нас покинет это собрание, то с этим несчастным обязательно случиться, что ни – будь плохое. Например, сказал он, собьет машина. Я, молча, встала, дернула за руку подругу и мы ушли. Но самое страшное искушение и испытание ждало меня впереди. Это встреча со свидетелями Иеговы. Они постучали и сказали: «Вы ищете Бога?», – и я их пустила. Они были приветливы и подарили мне Библию. Она была тогда еще такой, как в церквях, без разных изменений. Я прочитала от начала и до конца. Конечно, почти ничего не поняла и стала задавать вопросы к обучающим меня свидетелям. Они давали ответы очень лаконичные, то из одной главы, то из нескольких строк. Но моя душа сопротивлялась, сомневалась, я искала правды и однажды перед сном я взмолилась БОГУ: «Боже мой, ты видишь, я погибаю? Я ничего не понимаю, научи меня сам, помоги мне!» – с этим я и уснула. Утром я встала со странным ощущением радости и покоя. Я потянулась к книге и о чудо, я стала читать и все понимать. Теперь я стала читать осознанно. Как же я потом ждала их, свидетелей Иеговы. Теперь уже я им не задавала вопросы, а на них же сама и отвечала. Я запомнила цитаты из священного текста. И вдруг доселе мои приветливые учителя сменили свой облик они стали злыми, как волки. Действительно волки в овечьей шкуре. Хлопнув дверью, они вышли, из моей жизни навсегда.