Я приду плюнуть на ваши могилы
Шрифт:
Возможно, я был и неправ, не приготовив ничего определенного, но когда я возвращался мысленно к этой истории с несчастным случаем в автомобиле, они нравилась мне все меньше и меньше. Я не принял и расчет важное обстоятельство — время; впереди у меня было довольно времени, и я старался пока но слишком зацикливаться на этой истории. Никто ни знал места, куда мы едем, и думаю, что Лу никому о нем не скажет, если наш последний разговор произвел на нее желаемый эффект. Впрочем, об этом я узнаю сразу, как только приеду.
В последний момент, за час до отъезда, на меня нашло что-то вроде ужаса,
— Алло? — сказала она.
— Говорит Ли Андерсон. Как дела?
— Что вас интересует?
— Джин уже уехала, не так ли?
— Да.
— И ты знаешь куда?
— Да.
— Это она тебе сказала?
Я услышал, как она усмехнулась.
— Она спрятала свое сообщение в газету.
У этой девицы глаза были на месте. Она, должно быть, поняла все с самого начала.
— Я заеду за тобой, — сказал я.
— Разве ты не поедешь к ней?
— Да. Но вместе с тобой.
— Я не хочу.
— Ты отлично знаешь, что поедешь.
Она ничего не ответила, и я продолжал:
— Будет много проще, если я отвезу тебя.
— Зачем же тогда ехать к ней?
— Нужно будет ей сказать…
— Сказать ей что?
Я засмеялся в свою очередь.
— Я расскажу тебе об этом по дороге. Собирай чемодан и едем.
— Где мне тебя ждать?
— Я выезжаю. Буду у вас через два часа.
— На своей машине?
— Да. Жди меня в своей комнате. Я просигналю три раза.
— Я подумаю.
— Пока.
Я повесил трубку, не дожидаясь ответа, и достал платок, чтобы вытереть лоб. Я вышел из кабины, заплатил и снова поднялся к себе. Мои пожитки были уже в машине, а деньги при мне. Я уже написал письмо в контору, где объяснял им, что должен срочно навестить больного брата — пусть Том простит мне это. Я еще твердо не знал, что мне делать со своей работой в книжной лавке; она мне не так уж сильно надоела. Мне ничего не хотелось обрывать окончательно. До сих пор я жил без особых хлопот и затруднений, и никогда не испытывал неуверенности, но эта история начинала меня нервировать; так или иначе, но я сходил с наезженной колеи, и дальше дорога обещала быть куда менее гладкой. Я даже предпочел бы поскорее оказаться на месте, чтобы покончить с этим делом и выбросить его из головы. Вообще не переношу, когда на мне висит неоконченная работа, — вот как сейчас.
Я внимательно посмотрел вокруг, чтобы убедиться, что ничего не забыл, и взял шляпу. Затем вышел, закрыл дверь на ключ и сунул его в карман. Машина ждала меня у соседнего дома. Я включил зажигание и медленно тронулся. Сразу за городом я дал полный газ и пустил машину на предельной скорости.
XVIII
На дороге была адская темень, но движение, к счастью, было не слишком оживленное. Только тяжелые грузовики время от времени попадались навстречу. Почти никто не ехал на юг. Я выжимал из машины все, что мог. Мотор гудел, как у трактора, и термометр показывал сто девяносто пять, но я тем ни менее все прибавлял газу, и моя колымага как-то это выдерживала.
Мне хотелось успокоить расходившиеся нервы. После часа всего этого грохота стало полегче, я немного сбросил скорость и снова услышал поскрипыванье кузова.
Ночь стояла влажная и холодная. Зима уже давала о себе знать, но мой плащ лежал в чемодане. Боже! Никогда еще мне не было так жарко. Я следил за дорожными знаками, но эта трасса не из сложных: лишь время от времени попадется заправочная станция в три-четыре постройки, и — снова дорога. Изредка по сторонам мелькали какие-то плантации или фруктовые сады, потом опять тянулись глухие места.
Я рассчитывал сделать сотню миль за два часа. На самом деле их было сто восемь или сто девять, да еще надо прибавить время, которое я потерял на выезде из Бактона и когда объезжал вокруг сада Эсквитов, чтобы подрулить поближе к дому. На все это мне потребовалось только полтора часа или чуть больше. Даже не ожидал, что моя старая развалина на это способна. Я подумал, что Лу должна быть наготове, и, проезжая мимо ворот, просигналил три раза.
Я остановил машину сразу за воротами. Сначала ничего не было слышно. С того места мне было не разглядеть окон Лу, а выйти из машины я не решался и не хотел гудеть еще раз, боясь разбудить кого-нибудь в доме.
Я решил дожидаться ее в машине, и, когда закурил сигарету, чтобы немного успокоиться, увидел, как дрожат мои руки. Сделав несколько глубоких затяжек, я выбросил сигарету и долго колебался, прежде чем повторить тройной гудок клаксона. Потом, уже совсем собравшись было выйти из машины, я почувствовал, что кто-то идет, и, обернувшись, увидел ее совсем рядом.
Она пришла без шляпы, в светлом пальто и больши чемоданом из коричневой кожи; чемодан, казалось, вот-вот лопнет. Она забралась в машину и, не сказав ни слова, уселась рядом со мной. Я закрыл дверцу, перегнувшись через Лу, но даже не пытался ее поцеловать. Она была замкнута, как несгораемый шкаф.
Я тронулся с места и развернулся, чтобы снова выехать на шоссе. Она сидела неподвижно, уставившись прямо перед собой. Я наблюдал за ней краем глаза, но подумал, что все уладится, когда мы выедем из города. Еще сто миль такой же бешеной гонки. Воздух стал суше, а тьма не такой непроглядной: чувствовалось, что мы приближаемся к югу. Но оставалось проделать еще пятьсот или шестьсот миль.
Я не мог больше сидеть рядом с ней, не произнося ни слова. Духи Лу заполнили всю машину, и это чертовски меня возбуждало; я вновь видел ее стоящей посреди спальни в разорванных трусиках и с глазами, как у кошки; я вздохнул. Достаточно громко, чтобы она заметила. У нее был такой вид, словно она только что проснулась и понемногу приходит в себя; я попытался несколько разрядить атмосферу, так как все еще чувствовалась некоторая натянутость.