Я пришёл

Соболь Артём

С этими словами Джирайя до хруста сжимает шею Данзо и левой бьёт ему в бок. С такой силой, что Данзо не выдерживает. Лицо его искривляет гримаса ярости. Однако, после десятого удара, он начинает стонать от боли. Джирайя прекращает избиение, раскручивается и запускает Данзо в окно. Промахивается, в результате чего тело проламывает стену.

— Ну, а теперь вы, — безумно улыбаясь обращается он к Старейшинам.

Кохару, закатывает глаза и падает назад. Митокадо встаёт, пытается что-то сказать…

— Я кому-то, почему-то и за что-то, —

подходя к столу говорит Джирайя.

Берёт со стола несколько бумажных папок, сворачивает их и бьёт по лицу Митокадо: — Ну как? Нравится? Сила пришла? Ты закалился? Стал сильнее? Чего молчишь? Отвечай!

— Джирайя… — закрыв голову руками стонет Старейшина. — Хватит.

Однако успокаиваться Джирайя не собирается, хватает Старейшин, подтаскивает их двери и грубо выбрасывает в коридор. Отряхнув руки возвращается и подходит к Анбу Корня. Первый получает удар в лицо и тут же вылетает из кабинета. Второй, пытается защититься, но ключевое слово здесь пытается. Потому как уже через секунду, вылетает из кабинета со сломанными руками.

— Ну, теперь можно и поговорить, — с облегчением выдыхает Хирузен. — Начнём с тебя, Цунаде. Документы практически готовы. Пара дней и ты можешь вступить в должность. К тому времени как раз кабинет восстановят. Джирайя…

— Мне нужен дом. Комната в общежитии не самое лучшее место для ребёнка.

— Что-нибудь придумаем. Нужно время.

— У нас его нет, — возражает Джирайя. — Ты сам попробуй в такой конуре пожить. Сыро, стены тонкие, соседи шумят. Воды горячей нет. В Конохе что, домов пустых не существует?

— К сожалению нет. Но… А что если вам пожить у… У Какаши?

— У меня? — указывая на себя руками спрашивает один из Анбу.

— А почему нет? Дом у тебя большой, ты там не бываешь. Решено.

— Но Хокаге-сама, я не привык к тому чтобы в доме находились посторонние.

— Так это поправимо. Научишься с людьми общаться.

— Хокаге-сама, я отказываюсь.

— Какаши, это не просьба.

— Но я…

— Приемлемо, — прекращает спор Джирайя. — Я пошёл, вещи собирать. Мы скоро будем.

Джирайя уходит, Анбу растворяются. Какаши опустив голову плетётся к выходу. Хирузен довольно улыбаясь закуривает и разваливается в кресле. Внимательно смотрит на меня, достаёт из стола бутылку.

— Я не буду. Спасибо.

— Жаль, придётся отмечать одному. Ну ладно. Цунаде, а вы хорошо смотритесь вместе.

— Ой, сенсей, не начинай. Старовата я любовь крутить. Ты лучше скажи, за что ты так с Хатаке? Он же его замучает.

— Или поможет. Сама посмотри, Джирайя изменился и теперь активно меняет других. Наруто, Шизуне, ты. Думаю, он и Какаши сможет поставить мозги на место, а то только и делает что бродит по кладбищу и вздыхает. К тому же, это вопрос безопасности. Данзо такую выходку не простит и, возможно, попытается отомстить. По этому, Какаши станет их телохранителем.

—

Тогда почему его просто не убрать?

— Опасно это. У Данзо много людей. Если на него напасть, в Конохе начнётся маленькая война. К тому же, у него есть компроматы на каждого и другие рычаги влияния. Много пособников… Но, вы же с этим справитесь?

Вот обезьяна! Ладно, я тебе это припомню. Ты у меня в дом престарелых уедешь.

— Да, мы справимся. Я пойду. Пока время есть, отдохну и подумаю.

Хирузен весело улыбаясь машет рукой. Выхожу из разгромленного кабинета, перешагиваю через Старейшин, помогать которым никто не спешит и спускаюсь вниз.

Да, Джирайя изменился. Причём сильно. Но… Я ему не нужна. От чего даже обидно. Слишком сильно я привыкла к его кривляниям и подкатам. Стыдно признаться, но мне эти его глупые сопровождаемые ужимками попытки, даже нравились. Я чувствовала себя нужной, необходимой. Теперь как-то одиноко и тоскливо. Но мы же не пара. Я и он, у нас, конечно, много общего. Но чтобы перейти к чему-то серьёзному. Фу! Никогда. Кобель… Ах да. Он же… Никогда бы не подумала. Джирайя и вдруг… К чёрту. Или нет? Ну почему всё так? Он что, не мог продолжать подкатывать ко мне? Мне бы весело было. А он? Почему я думаю только о себе? Почему мне наплевать на чувства друга? Потому что! Он… Мне надо подумать.

Выхожу из здания и вижу их. Какаши, хоть и в маске, но я уверена что сейчас он кривится и закатывает глаза. И Джирайя, который рассказывает ему какую-то невероятную историю.

Ладно, сволочь. Сейчас ты получишь.

— Э, сорокалетний девственник! — громко кричу ему. — Какие планы на сегодня? Будешь хранить целомудрие?

— Ой как подколола, — наиграно сокрушается Джирайя. — Ой не могу. Куда деваться? Какаши?

— Я тут не причём, — поднимает руки Хатаке. — Не втягивайте меня в это.

Ну, недолго тебе смеяться, извращенец-девственник. Сейчас я тебя до слёз доведу.

— Какая ирония, да, Джирайя? Самый великий писатель порно романов, на самом деле женского тела не касался. Интересно почему? Ты не можешь? Мужскую силу потерял? Бедняжка. А хочешь…

— А хочешь покажу? — хихикая спрашивает Джирайя, и начинает снимать с себя штаны.

— Нет, придурок. Ты чо?

— А что? Ты же сомневаешься. Вот сейчас и увидишь. Работает как часы. Гвозди заколачивать можно.

— Джирайя! Нет! — кричу на него и закрываю глаза руками. — Перестань, люди кругом.

— А что это мы так стесняемся? Открой глаза, Цунаде.

— Нет.

— Посмотри.

— Не буду.

— Двадцать семь сантиметров.

— Хватит!

— Цунаде! Он поднимается! А-а-а-а! Что делать? Какаши, помогай! Ты куда побежал? Я что теперь делать буду! Я же не знаю что дальше! — орёт на всю улицу Джирайя, вдруг резко замолкает и шёпотом говорит. — Сенджу, он пульсирует. И горячий. Да он просто огнём горит! Потрогай!