Я пришёл
Шрифт:
— Козлина, — вздохнув зачитываю. — Ну, Като.
Да куда ей, молоденькая совсем ещё. Да, красивая, как куколка. Да хорошая. Но дело в том, что мне она не нужна. Ни она, ни другая и это несмотря на то что организм женской ласки требует. И на то что желающих навалом.
Да кто я им, таланианец что ли? Это осьминоги женятся постоянно, а потом меряются друг перед другом у кого гарем больше, а у кого из жён глаза красивее. Нет, я не такой. А кокой? Если бы я только знал. Но не пахотливый, помешанный на науке и женщинах таланианец. Точно нет, хоть и жил в одном несколько месяцев. Хватило, спасибо. Триста жён, восемьсот детей, миллионы икринок. Нет! Хотя Шизуне жалко, расстроил
****
Где-то у границы. Привал. Сидя у костра пытаюсь осмыслить происходящее. Три дня пути. Бегом, как скаковая лошадь. Остановки в каждом населённом пункте, разговоры с информаторами, есть у меня такие. Информации не то чтобы много. Но то что есть не особо радует. Красноволосая девушка, в Траве, живёт на правах рабыни. У неё есть совсем маленькая дочка. Точный возраст неизвестен. Ни той, ни другой. Большего информаторы не знают. Только то, что с девушкой плохо обходятся. Поэтому боюсь не успеть. Или…
Глупость всё это. Не правильно поступаю. Ушёл, бросил Наруто. На время, но тем не менее. Теперь вот, с неясными целями… Стыдно признаться, но я просто скучаю. И меленький человечек далеко, и Коноха. И, вот хоть тресни, Цунаде. И её слова, на прощанье. Не кричала, не обзывалась, даже не ворчала. Просто смотрела в глаза и грустно улыбаясь просила быть осторожнее, обязательно вернуться и не пораниться.
Что-то в ней определённо изменилось. Что-то… Неужели моя кратковременная смерть всё же поставила её мозги на место? Или работать заставила? Так, не о том думаю. Как я буду их забирать? В свитки запечатаю. Но это крайняя мера. Для начала попробую поговорить. Тихо, без шума, по хорошему. Если согласятся инсцинирую несчастный случай и свалю. Если не согласятся…
Что не даёт мне покоя? Почему я не могу спокойно думать? Что было в словах Гамамару, от чего меня корёжит? М? Непонятно… Надо будет ещё раз смотаться к нему. Пока же…
Печать концентрации, медитация. Осмотр тела. Проверка. Хорош… Мышцы хоть и не особо активно, но всё же заменяются новыми более сильными и крепкими волокнами. Связки усиливаются, кости крепнут. Кожа и органы…
Сообразил на крупных сосудах особую мускулатуру. Теперь если сердце остановится, они будут хоть как-то толкать кровь. Опять же эти мышцы, в случае разрыва сосудов пережмут повреждения и не позволят мне сдохнуть от внутреннего кровотечения. А ещё…
Нет, выращивать дополнительную мускулатуру хватит. И так слегка перебор. А вот жира, на чёрный день запасти стоит. В идеале, чтобы запас был, например на регенерацию. Не как у Акимичи, но хоть немного на крайний случай. Восстанавливаться из чего-то надо. Конечно, процесс деления клеток можно и чакрой ускорить, но строительный материал всё же необходим. В остальном же…
Выйдя из медитации, вытягиваю руку и поворачиваю ладонью вверх. Сквозь кожу пробиваются тончайшие почему-то полупрозрачные светлые нити. Сплетаются в клубок, покрываются слизью.
Сложно… Создание своей пустой копии, не такой простой процес. Как казалось. Почему нити не чёрные? Ладно… Усилие воли, комок слизи на ладони двигается, меняет форму и растекается. Стекает и капает на траву.
— Облом. Чего-то не хватает. А чего? Правильно, мешает воздух. Выращиваю на ладони. Или нет? Или… Не в этом дело. Да что такое? Собраться не могу. Ещё
Ещё раз, никакакого эффекта не приносит. Проклятый комок слизи быстро, не дожидаясь завершения теряет стабильность, подыхает, разжижается и стекает с ладони. Вместе с этим появляются жажда и голод. Выращивание в основном нервной ткани, да ещё и такое быстрое, процесс затратный в плане энергии.
Ладно, задел есть. Буду продолжать работать в том же направлении. Должно получиться. Сейчас же. Перекусить, попить и двигаться. Тревожно мне как-то.
Глава 24
Я на месте. Пришёл к вечеру, пошатался по этому захолустью под Хенге. Посмотрел, послушал. Несколько раз чуть не взбесился. В Траве всё как всегда, деревеньку как и всю страну имеют во все щели, что впрочем как обычно. А страдают из-за этого… Те кто страдать не должен.
Итак, что мы имеем? А имеем мы худенькую, больше похожую на скелет девушку. С красными волосами, большими водянистыми, испуганными серыми глазами и руками сплошь покрытыми шрамами от укусов. Шея и лицо тоже искусаны. Узумаки Мей, двадцать четыре года. Весь день шатаясь и периодически теряя сознание возится с дочерью, вечером её утаскивают в госпиталь, лечить раненых, страждущих, немощных. То есть вся эта мерзость, её будет кусать, пить кровь и жизненную силу, чем и восстановится. Что будет с девушкой, сколько она протянет? Вообще никого не волнует.
А протянет она не долго. В ней веса килограмм едва тридцать. Может даже меньше. Живой труп. И тут я не понимаю, почему Узумаки, аловалосый дьявол, такая кроткая и послушная? Если вспомнит Куши-тян, то кроткости в её характере не было никогда. Она вообще не знала что это такое. Особенно когда меня по голове сковородой хреначила. На то что я Джирайя, Великий Извращенец, Саннин, Куши-тян плевала. А тут что? Или сломали, или и среди Узумаки бывают исключения.
Так или иначе, спасать их нужно. Мей долго не протянет. А когда она, в результате такого вот лечения загнётся… Боюсь что всей грёбаной деревней, кусать будут её дочку. Чего допускать нельзя, маленькая совсем, лет пять. Как все Узумаки бледная. Только эта ещё забитая и перепуганная. Одета в старьё в несколько раз больше её по размеру. На носу несуразно большие очки отремонтированные шнурком очки. Нда…
Время идёт, темнеет. В домике где живут Узумаки загорается тусклый свет. Подойдя к окну вижу как девочка, всхлипывая пытается причесать старую наполовину лысую, одноглазую куклу. Говорит ей что мама скоро придёт, принесёт поесть. А потом они обнимутся и лягут спать. И когда-нибудь, у них всё будет хорошо. Бедный ребёнок…
Продолжаю ждать, девочка засыпает сидя за столом. Вздрагивая во сне зовёт маму. От чего меня перекрывает. Мне хочется…
Шаги, шорохи. Отхожу, прячусь за дерево. Смотрю как к домику идут трое. Девушка в центре, прижимая к себе узелок, с трудом переставляя ноги плетётся и старается не упасть. Сопровождающие помогать не думают. Сочувствовать такой доле тоже. Они смеются, шутят. Говорят что пришлая тварь, должна отрабатывать еду. Поэтому завтра за ней снова придут.
Они доходят до дома. Сопровождающий толкает девушку, второй обнимает её, кусает в шею… Вытирая губы отходит. Второй повторяет действия, грубо толкает несчастную и когда она падает пинает её по ногам.
Смеясь развесёлая парочка удаляется. Сидящая в пыли девушка продолжая прижимать к груди узелок беззвучно плачет. Кое-как встаёт и плетётся к двери. Открывает…
— Мама! — слышится детский писк. — Мама.
— Карин, всё хорошо. Я просто сильно устала. Вот, садись, поешь.
— А ты?