Я пришёл
Шрифт:
— А у кого лучше? — спрашивают мелкие.
— У обоих хорошо. А теперь…
— Джирайя, — кивает мне Фугаку. — Саске не достаёт тебя? Какой-то он слишком эмоциональный. И дедом тебя называет, что неприлично…
— Почему же. Мне нравится. По поводу того достают ли они меня. Нет. Я рад делиться знаниями. Особенно когда ученики проявляют такое безграничное рвение. У них большое будущее.
— Ну раз ты так говоришь, — разводит руками Фугаку. — Не могу возражать. Всё таки Саннин. Саске, веди себя хорошо. Слушайся наставника.
— Заходите ещё. Мелочь, тренировка. За мной. Какаши, проводи гостей и тоже присоединяйся.
— Раскомандовался, — ворчит Хатаке.
Ворчит, а сам улыбается, под маской. Это видно. А вот мелкие скоро улыбаться перестанут. Мне уйти надо. Ненадолго, но… Скажу об этом после тренировки.
*****
Уложив всех спать, беру из шкафа бпару бутылок и закуску. Предупреждаю Какаши и иду в гости. Быстро дибарюсь до квартала Сарутоби. Киваю охраняющему территорию хмырю, захожу и следую к дому Хирузена. Нахожу его на веранде. Хирузен сидит в кресле, пыхтит трубкой и отводит глаза.
— Здравствуй, учитель, — присаживаясь перед ним киваю.
Хирузен на это чмокает губами. Едва заметно улыбаясь кивает…
Вообще, сейчас он похож на старого коня. Коня который портит всё: борозду, воздух, настроение… Усох, как-то уменьшился. Взгляд совсем погас. Он труп, сам не понимающий почему ещё живёт.
— Учитель…
— Не надо, Джирайя, — вздыхает Хирузен. — Не трать время на такую развалину как я. Всё закончилось. Я…
— Шиноби но Ками. Да? Третий Хокаге, мой наставник.
— Ничтожество, трус, мусор…
— Куда тебя понесло?
— Я виноват.
— Есть такое. Слушай, я не буду тебя учить. Не буду обвинять. Стыдить тоже не собираюсь. Я просто знаю, что если Сарутоби Хирузен поступил так, а не иначе, то у него были веские на то причины.
— А ты не сдался, — скрипит Хирузен. — Ты смог. Ты выстоял. А я нет.
— Ученик всегда превосходит своего учителя. Получив от тебя знания, опыт, силу, я просто не мог подвести тебя. То что я сделал… Это… Не буду врать. Это и для тебя тоже. Не мог смотреть как тобой, примером для подражания помыкают.
— Ты так красиво говоришь, — вздыхает Хирузен. — Не зная тебя, я бы подумал что ты меня успокаиваешь. Но ты… Эх, прости меня.
— Прощаю, учитель. Но и ты не обессудь. Возможно, если бы я был рядом, а не шатался чёрт знает где, то всё было бы по-другому. Так что, это и моя вина.
— Но я виноват сильнее, — отворачивается Хирузен. — Я поддался, испугался, опозорился. Моя жизнь…
— А вот этого не надо. Все мы совершаем ошибки. Но не все признаём их.
— Правильно… Но поздно. Эх… Джирайя, могу я попросить тебя об одном одолжении? Так вот, когда я умру…
Ну нет. Мне это не нравится. Да виноват, да накосячил, но вот сжигать себя… Сейчас я тебя в порядок приведу.
Резко встаю, ударом ноги отшибаю у кресла ножку. Хирузен валится
Нападаю, прыгаю вперёд и пытаюсь ударить. Хирузен, который только что умирал, блокирует и отводит удары. Подпрыгнув изображает вертушку и сбивает меня с веранды. Прыгает вперёд, выдаёт целую серию сверхбыстрых ударов в живот и грудь. Складывает печати…
— Ну вот, — подняв руки улыбаюсь. — Узнаю наставника. Сенсей, а ты всё ещё хорош. Вон как двигаешься.
— Засранец, — глядя на меня как на жертву кривится Хирузен. — Ненавижу тебя. Даже умереть по человечески не даёт. Моё время…
— Тебе рано, — садясь и наливая выпивку киваю. — Присаживайся, выпьем. Вот так, уже лучше. Ну что, будем исправлять ошибки?
— Как?
— Просто, для начала поговори с Цунаде.
— Она меня слушать не будет.
— Будет. Сам посмотри. Ты не в тюрьме. Ты жив. Это многое значит.
— Мне надо отдохнуть…
— А вот хрен тебе обезьяна старая. Завтра же пойдёшь в резиденцию и всё ей объяснишь.
— Не пойду. Она меня ненавидит.
— Трусишь? Учитель, не надо. О, я пойду с тобой и буду держать тебя за руку.
— Лучше я сам, — вздыхает Хирузен. — Как думаешь? Простит?
— Думаю что да. Тем более у тебя были причины. Надо было просто мне сказать, сразу. Но опять же, судить не буду. Пей…
Помогает. Хирузен расправляет плечи. После второй старика пробивает на откровения. Вываливает всё и о том как сам себя в ловушку загнал тоже.
Предлагаю ему не сидеть обрастая плесенью, а взяться за дело. Идти в академию и делиться опытом с подрастающим поколением. С трудом, но соглашается. Обещает что пойдёт.
На второй бутылке, начинаем вспоминать прошлое, благо есть чего вспомнить. В итоге увожу поддатого Хирузена в дом, усаживаю на кровать и пожелав доброй ночи обнимаю. Да, здесь так не принято. Но… Да, он меня по сути предал. Но нас многое связывает. Поэтому можно и закрыть глаза. Да и Хирузен на самом деле ещё пригодится. Он хоть и стар, но силён. И умный. Надеюсь больше он так не вляпается. Ну, а если вляпается… Да простят меня местные Ками, одним старым дураком в Конохе станет меньше. Так, надо потихоньку выдвигаться. Этих Узумаки, которые в Траве, надо притащить сюда как можно скорее. Пока меня кто-нибудь не опередил.
Иду домой, думаю о вечном, о своём симбионтовском. На подходе замечаю у ворот копошение. Прячусь в кусты, крадусь ближе… Рассмотрев кто там трётся вздыхаю и ломаю ветку. Нежданная гостья подпрыгивает, бросает все свои безусловно важные дела и воровато оглядываясь уходит.
Немного подождав возвращаюсь на дорогу. Смотрю и от увиденного качаю головой. У ворот, точнее у калитки, в метре от барьера в землю вбит шест. На нём лист бумаги, приколот сенбоном. На листе надпись, большая, красными чернилами.