Я родом из СОБРа
Шрифт:
– Пойдем, сто грамм сделаем, что ли... Там сейчас ребята сообразят...
– Пойдем, брат... – Водитель медленно вылез на «броню» и закурил. Он сильно провел рукой по лицу и помотал головой. На щеке осталась грязная полоса. Они оба молчали, докуривая свои сигареты и раздумывая над тем, что все-таки война – это тяжелая работа. И не всегда она благополучно заканчивается.
Генерал отзывал группу домой. Оперативная обстановка в регионе резко осложнилась, и оставшаяся часть СОБРа не справлялась с нагрузкой. Люди уже жили в подразделении, благо там имелся душ, спальное помещение и кухня. Семьи они видели редко, успокаивая их тем, что выдалась внезапная командировка
БТР и «Урал» пришли на родную базу поздно вечером. В кузове было холодно, и поэтому пришлось принять «наркомовские» сто граммов. Молодые ребята с удивлением заметили, насколько быстро отвыкли от мирной жизни. Они жадно рассматривали девушек и с удовольствием комментировали их внешность и походку. До них постепенно доходило: из какого ада они вырвались живыми. Но когда колеса БТР прогрохотали по листу железа, случайно брошенному на дороге (звук был довольно сильным и хорошо различим, создалось впечатление, что прогремела автоматная очередь), то они сразу же вернулись в войну. Машины резко увеличили скорость, уходя из зоны возможного обстрела, и на «броне» никого не осталось, все посыпались в десантный отсек. Наводчик в башне закрутил рукоятки, пытаясь засечь вероятного противника. Откинулись броневые заслонки на борту БТР, и оттуда выставились стволы автоматов. Что это был за звук, сообразили, только проехав пару километров. Облегченно выругавшись, Влад скомандовал отбой боевой тревоги.
Во дворе управления их встречал сам генерал. Как и провожал, впрочем... Дождавшись, когда уставшие офицеры в порядком измятой и грязной форме (хотя грязь смахнули, конечно, но после десяти дней, проведенных на войне, в снегу, в грязи, в городских развалинах, зимние утепленные камуфляжи явно нуждались в стирке) построились, генерал вышел и встал перед ними. Теперь его голос звучал гораздо веселее.
– Хорошо, что вы все вернулись, сынки, – сказал он просто, и строй сразу затих.
Только сейчас Алексей понял, как ему было тяжело. Даже несмотря на то, что он генерал. А у генералов чувство ответственности за своих людей начисто улетучивается, постепенно заменяясь боязнью за свою шкуру. Надо будет, такой генерал бросит в бой сотни солдат, совершенно не заботясь о них. Лишь бы выполнить приказ. Даже если он сам будет понимать его бессмысленность. Любой. Цена значения не имела. Но руководитель РУБОПа был «неправильным» генералом. Он действительно переживал за этих ребят, которых знал всех и лично принимал на работу. Он всегда, как бы ни был занят, находил время и присутствовал на приемной мандатной комиссии, придирчиво отбирая кандидатов в управление, и особенно в СОБР. Уже тогда, неизмеримо больше владея информацией об обстановке на Северном Кавказе, чем кто-либо другой, он предугадывал войну. И уже начал заботиться о своем спецподразделении, чтобы в случае какого-либо ЧП всегда иметь под рукой первосортный человеческий материал.
И поэтому он сегодня их встречает, своих слегка пьяных и веселых бойцов. Сегодня он им прощает. Потом опять понесется круговерть боевой работы, и все будут злые и невыспавшиеся, но это будет через неделю. Неделю он им даст, это они заслужили. Но не больше. «Сейчас скажи им – даю два дня отдыха, так обалдеют от счастья... Наверняка все думают – завтра на службу. И никто не возмутится, никто не возьмет больничный, не зря я их так отбирал, этих «зеленых беретов»... Наверное, по молодости лет многие так и не поняли, где были...»
– Внимание! – Бас генерала гулко раскатился в холодном воздухе. Строй замер и подтянулся. – Напра-во! Шагом марш!
Секунду помедлив и ничего не поняв, стоявший на правом фланге Влад повернулся и пошел прямо на дверь, которая вела на выход из управления. Все двинулись за ним.
– В комнату для разряжания оружия, Влад, – негромко проговорил ему в спину генерал и пошел следом.
В комнате для разряжания оружия хранился всякий управлеченский хлам. Столы, стулья, старые сейфы, лежали какие-то пыльные папки, а в свободном углу стояли обыкновенные школьные парты, застланные листами картона с пятнами оружейного масла. Здесь оперативники управления после стрельб чистили оружие, принимали и сдавали его в окошечко «оружейки» (у СОБРа было свое помещение).
Слегка недоумевая, спецназовцы зашли в просторную комнату и остановились. Все ненужное было убрано, полы вымыты, и посередине стояли накрытые столы. Фрукты, овощи, вареное и жареное мясо, хлеб и бутылки водки выглядели аппетитно и красиво.
– Ни хера себе! – сказал кто-то в наступившей тишине и испуганно оглянулся, ища взглядом генерала.
– Ну, что встали, «собрята»? – Генерал зашел последним, его пропустили, и он остановился возле стола. – Дома потом сами отпразднуете, а сейчас пока я с вами сто грамм сделаю за благополучное возвращение! Ну-ка, сели все!
Команду быстро выполнили, но при генерале стеснялись что-либо брать в руки. Он был не только генерал, а еще и гораздо старше всех по возрасту. А на Кавказе за столом неприлично начинать молодым, разве что ухаживать за старшими. Генерал неторопливо уселся и расстегнул шинель. Затем оглядел внимательно смотревшие на него лица и улыбнулся.
– Ну что, вам отдельная команда требуется? Мне доложили, как вы себя вели, неплохо показали себя, у меня есть отзыв командующего о вас... Да и я знаю его лично... Влад, командуй, я разрешаю!
Влад очнулся, быстро распределил роли, и вот уже водка разлита по пластмассовым стаканчикам, мясо и хлеб разложены.
– С благополучным прибытием! – Генерал поднял стаканчик вверх и опрокинул его в рот. Вслед за ним выпили остальные.
Отвыкшие от свежей пищи, собровцы с удовольствием уплетали вареное и хорошо прожаренное мясо, основное блюдо на Кавказе. За столом возник легкий шум разговора. Обстановка слегка разрядилась.
Генерал, зная, что у него рабочий день не закончен (а было уже около девяти вечера), позволил себе только четыре рюмки. Первую за встречу, вторую за родителей, третью за тех, кого с нами нет, и четвертую за то, чтобы за нас не пили третью. Он знал обычаи своего подразделения. Несмотря на невероятную усталость и дефицит времени, генерал нисколько не жалел, что потратил сорок минут на этих офицеров. Он знал по сводкам, которые два раза в сутки ложились ему на стол, какие потери несет армия в Чечне. А его ребята не потеряли ни одного человека. Невероятно! И это при том, что они в тылу не отсиживались. Как хорошо, что им повезло...
Он незаметно рассматривал веселых, небритых и помятых собровцев, которые, слегка опьянев от внимания руководства и водки, начали уже негромко шуметь, быстро поедая расставленное на столе угощение. Никто не смел наливать себе сам, это было бы дикостью на Кавказе, и генерал умышленно не спешил с водкой, зная, что без его тоста никто не посмеет выпить, хотя он сам выпил бы с удовольствием. Уж больно повод был хороший. Но и без этого по рядам отдыхавшего спецназа пошел негласный приказ командира отряда: «Не увлекаться, мать вашу!»
– Что там за разговоры в углу? – заметил начальник управления несколько склонившихся друг к другу собровцев. Они тихо о чем-то шептались. – Отделяетесь?
– Никак нет, товарищ генерал, – привстал здоровый пулеметчик Саня. – Вот день рождения у Игоря, поздравляем его...
– День рождения? И ты молчишь?
За столом все замолчали и повернулись к имениннику. У каждого мелькнула мысль: «Как удачно ему подфартило с днем рождения... И с войны живой вернулся, и заодно свой праздник отметил!»