Я с планеты Земля
Шрифт:
Он снова посмотрел на меня, схватив за подбородок. Его пальцы пахли табаком и чем—то еще. Я едва удержала себя от того, чтобы не отшатнуться.
– Люблю строптивых! – сказал правитель, склонившись к моему лицу. Секунды две мы буравили друг друга взглядами исподлобья. Я с ненавистью, он – с больной фантазией.
Поздно заподозрила подвох. Его губы с жадностью впились в мои. Мерзавец был тут же наказан, я прокусила его нижнюю губу. Правитель зашипел от боли и моментально удалился из помещения.
– Ничего, ты еще заплатишь мне за это! – и разразилась хохотом.
Во мне бушевали гнев
– Ты знаешь, что с ней делать! – сказал колобок детине и вышел следом за правителем.
Действие жидкости, кажется, окончательно заканчивалось, я стала испытывать страх и ужас. Что я наделала? Если это и вправду самый настоящий правитель, то мне хана! Вытолкав меня из помещения выкрутив за спину руки повели в неизвестном мне направление.
– Куда мы идем? – задала я вопрос детине. То ли ему стало жалко меня, то ли просто решил ответить.
– Правитель хочет повеселиться, а ты будешь его подопытной зверюшкой! – и так противно и обидно стало. Ну все, я уже простилась со своей девственностью и жизнью.
Детина втолкнул меня в темную комнату, в которой моментально вспыхнул яркий свет, резанув по глазам. Прикрыла глаза рукой, чтобы хоть что-то тут увидеть. Обычная комната. Без окон и дверей, белая глянцевая поверхность. Пол решетчатый, холодный. Из динамика раздался знакомый голос.
– Развлечемся?
– Вас не трудно узнать! Что любите? БДСэмчик? Не желаете присоединиться?
– С удовольствием, но позже… возможно, вскоре у тебя появится желание присоединиться ко мне, – ледяным тоном ответил правитель. – Ты обвинена в нападении на правителя, избиение, оскорбление и приговорена к мучительным дням пока мы не прибудем на Гаору.
– Ты сам виноват! Нечего было без спроса нас красть. Я буду бороться за свободу! И запомни! Чего бы мне это не стоило, я верну всех девушек домой. А тебя убью! Ты меня слышишь?
– Хорошо. Если выживешь, – сказал он спокойный голосом. Я не поняла его намека.
– Что это значит?!
Внезапно яркий свет, очень яркий, ослепил меня. Я дернулась, быстро закрыв глаза руками. В помещение становилось душно. Еще через пару секунд стало тяжело дышать, горячий воздух начал обдувать мое тело, дышать с каждой секундой становилось сложнее. Кожа стала почесываться и краснеть. Один за другим стали появляться на коже волдыри и тут же лопались. Боль становилась невыносимой. Мне показалась, что я горю в аду за свои прегрешения.
Одежда на мне моментально стала сгорать, причиняя еще большую боль. Я попыталась ее с себя снять, но бесполезно, она прилипла к телу и сдиралась вместе с кожей. От увиденного ужаса, в который я превращалась под высокой температурой, меня вырвало. Глаза тоже уже стали плохо видеть, они больше не могли увлажняться и стали выгорать. Я орала от этой боли. Но мои мучения вскоре прекратились. Обожженная и почти мертвая, я рухнула на горячий пол и отключилась.
Не знаю сколько пробыла без сознания, но, когда очнулась, вся боль моментально навалилась на меня. Тело горело, хотелось залезть в ледяную воду. Зрение я потеряла. Пол был холодным, это единственное, что приносило моему телу хоть чуточку облегчения.
– Здравствуй! Ну как ты? Вижу, соскучилась по мне? – голос этого мерзавца звучал из динамиков. – Видишь, что бывает, когда мне не хотят подчиняться?
Из горла вырвался хрип в место: «Да пошел ты!»
– Я не расслышал? Что ты сказала? Ааа… тебе понравилось, тогда продолжим?
Звук на ультранизких частотах сводил меня с ума. Такое ощущение, что сейчас мои барабанные перепонки взорвутся. Закрыв обожженными руками то место, где должны были быть уши, захрипела. Больше я не могла говорить. Мысленно я умоляла все это прекратить, готова была признать, что была не права, что все поняла и приношу извинения. Но мои страдания продолжались. И так продолжалось долго, я потеряла счет времени.
В помещении пахло обуглившимся мясом, я лежала вниз лицом на раскаленном металле, оглохшая и сожженная, но еще живая. У меня была цель, которая поддерживала во мне жизнь.
Я просто ждала, когда этот сукин сын наиграется со мной. Больше я не издала ни звука, провалившись в глубокий сон. Мои, когда—то до лопаток длинные, рыжие волосы давно сгорели в этой печи. Я почему—то вспомнила, как пахло обугленными шашлыками, когда папа их спалил на мангале.
***
– Сир? Девушка, кажется, мертва, нам стоит ее выкинуть в космос! – советник подошел ко мне.
– Я наслаждался мучениями этой девушки и получал удовольствие. Не знаю почему позволил ей повести себя так со мной. Но мне было любопытно, насколько хватит ее ненависти, отваги, выносливости. Землянка меня, признаться, удивила. Она была не такая, как остальные девушки, которых я встречал. Особенная что ли. Мой советник мне сразу доложил, что одна из девушек пришла в себя. Поэтому мной было принято решение, провести обработку девушек на корабле, до того, как прибудем на Гаору. По плану, девушки должны были очнуться, когда корабль приземлится, и их доставят в лазарет. Но я решил понаблюдать за землянкой, потому что мне было скучно. И, как оказалось, она меня повеселила.
– Нет, Бартоламью. Она живее всех живых. Это редкость встретить такой потенциал. Страсть к жизни. Месть. Вот за счет чего она еще жива. Она боец! И я, кажется, знаю, как она мне послужит. Но не сейчас. Когда прибудем на Гаору, распорядись, чтобы ее привели в должный вид и отправили в военное училище.
– Что вы задумали сир?
– Хм… – он сцепил пальцы в замок и оценивающе глянул на Бартоломью. – Всему свое время.
Я откупорил очередную бутылку виски, которую мне заботливо доставил с Земли мой советник и смешал это со звездной пылью. Голова стала легкой, все тревоги отступили перед глазами у меня стояло ее лицо.
– И пусть твои люди приглядят за ней. Понял? Без ущерба для жизни, а не как ты это любишь!
– Да правитель.
Советник боялся его, как черта. Вон, что сделал с бедной девушкой. Бартоломью, конечно, еще тот пройдоха, но так, точно бы делать не стал. Есть более гуманные способы показать этой девчонке свое место.
Советник поклонился правителю планеты Гаоры и удалился. Правитель смотрел, с каким—то восхищением на нее, точнее то, что от нее осталась. Он понимал, что ту юную девочку он больше не увидит. В ней будет жить только месть, и с каждым днем она будет сильней.