Я считаю по 7
Шрифт:
Помню, как миссис Кинг спросила учеников:
– Что вы почувствовали, когда мы читали эту книгу?
Лично я могла бы честно сказать, что мне было скучно, – незадолго до этого наша воспитательница, приторно улыбаясь, велела нам улечься на липучие резиновые матрасики и двадцать минут полежать, потому что так полагалось после «обеденной книжки с картинками».
Половина детей при этом обычно крепко засыпала.
Я очень хорошо помню, что мальчик по имени Майлз два раза описался, а все
О чем они вообще думали?
Всю первую неделю, пока остальная группа отключалась, у меня в голове без конца крутились мысли о том, насколько эффективно в садике поддерживают чистоту напольного покрытия.
Как сейчас помню: миссис Кинг сидит, выпрямив спину, а пронзительный ее голос так и бьет по ушам:
– Так что же вы почувствовали, когда мы читали книгу?
Тут она несколько раз демонстративно зевнула.
Помню, я заозиралась на других детей, думая: «Пожалуйста, ну пожалуйста, пусть ей кто-нибудь крикнет: «Скука»!»
Все те пять дней, что я ходила в сад, я не проронила ни звука, и не имела никакого желания что-то менять.
Но за эти пять дней я услышала от взрослых больше вранья, чем за всю прежнюю жизнь, – то нас уверяли, что по ночам в группе наводят порядок добрые феи, то рассказывали какие-то безумные вещи о том, что положено иметь наготове на случай землетрясения, – и потому была уже на грани.
И вот когда воспитательница обратилась ко мне:
– Что ты почувствовала, когда мы читали книгу, Ива? – я ответила прямо:
– Мне совершенно не понравилось. От Земли до Луны триста восемьдесят четыре тысячи километров, поэтому Луна не услышит никакого «баю-баюшки». У кроликов не бывает домов. И иллюстрации скучноватые.
Я прикусила нижнюю губу и почувствовала во рту металлический привкус крови.
– Но больше всего мне не нравится, когда вы нам читаете, потому что вы заставляете нас лежать на полу – а там микробы, и мы можем заболеть. Вдруг там сальмонелла? Эта бактерия очень опасна, и для детей – в особенности.
В тот день я выучила новое слово: «чокнутая» – так меня называли между собой дети.
Когда за мной приехала мама, я сидела на площадке за мусорным контейнером и плакала.
Той осенью меня отвели к консультанту по вопросам обучения. Мне дали разные тесты, а потом родителям пришло письмо.
Я его прочла.
В нем было сказано, что я «высокоодаренный ребенок».
А остальные люди тогда какие – «низкоодаренные»?
Или «среднеодаренные»?
Или просто «одаренные»? Что, если любые ярлыки – зло? Ярлыкам место на бутылках с чистящим средством.
Просто мне кажется, что нельзя думать, будто все люди устроены одинаково.
В каждом человеке намешано столько всего разного, что двух одинаковых людей быть не может.
Все мы – мешанина генов. Все далеки от идеала.
Если верить миссис Грейс В. Мирман – консультанту, к которому меня водили, – родителям «высокоодаренных» детей труднее всего сделать так, чтобы их ребенок был все время чем-то занят и заинтересован.
По-моему, она не права.
Мне интересно почти все.
Я могу подолгу наблюдать за струями воды из поли-валки на газоне. Я могу долго, очень долго сидеть над микроскопом.
Самым трудным для моих родителей было другое – найти тех, кто не прочь дружить с таким человеком, как я.
Так у нас и появился сад.
Мама с папой сказали, что хотели сделать мою жизнь насыщенней. Впрочем, по-моему, кое-что было очевидно с самого начала.
Растения не отвечают, даже если с ними заговоришь.
Глава 3
И вот мы всей семьей принялись огородничать. На фотографиях, где мы впервые едем за семенами и выбираем саженцы, у меня страшно довольный вид.
Вскоре я придумала себе костюм для работы в саду.
Прошло уже столько времени, а он все тот же.
Можно сказать, униформа.
Я почти всегда хожу в рубашке цвета хаки и в красной панаме, чтобы не перегреться на солнце. (Красный – мой любимый цвет, потому что он играет очень важную роль в растительном мире.)
Еще я ношу светло-коричневые брюки со вшитыми наколенниками. И кожаные рабочие ботинки на шнурках.
Это очень практичная одежда.
Волосы – длинные, курчавые, непослушные – я убираю назад и закалываю какой-нибудь заколкой. На случай, если нужно будет что-то внимательно рассмотреть, я ношу увеличительные очки (как у старичков).
Отправившись в этом наряде в сад, я установила (в 7 лет, посредством химического анализа), что появляющиеся на садовой мебели черные точечки – это пчелиные какашки.
Меня удивило, как мало людей знали об этом до меня.
В идеальном мире я круглые сутки занималась бы исследованиями.
Однако людям юного возраста для роста и развития необходим сон.
Я точно определила собственные биоритмы и выяснила, что каждую ночь должна спать по 7 часов и 47 минут.
И это не потому, что я обожаю число 7.
Хотя и вправду обожаю.
Просто вот такие у меня циркадные ритмы. Химия, и все тут.
Химия – она везде.
Мне сказали, что я слишком погружена в себя.
Может быть, именно поэтому я с трудом выносила школу и почти не имела друзей.