Я сгораю. Разве ты не видишь?
Шрифт:
Нина тренируется, посещает теннисные турниры, ходит на светские вечера, чтобы заводить новые «полезные» знакомства, как всегда говорит её мать. Она полностью погружена в свою бесконечную «золотую» жизнь, от которой её уже тошнит.
Трис нашла себе шестерок, следующих за ней по пятам и соглашающихся со всеми капризами брюнетки, когда этого требует момент. Она постоянно пропадает на вечеринках, которые сама же и устраивает, тусуется с крутыми ребятами, делает всё, чтобы выглядеть в этой школе самой красивой и популярной.
И я. Девочка, которая
Иногда я думаю, что если они исчезнут из моей жизни, то у меня больше не останется друзей. А нужны ли они мне вообще?
– А ты? – я смотрю на Нину. – Выбрала уже, где будешь отрабатывать всё это дерьмо?
Она смеётся, и это заставляет меня улыбнуться.
– Я проведу два дня в детской больнице, - рыжая разводит руками. – Мама говорит, что такая благотворительность поможет моей карьере. Репутация и всё такое.
Девушка замолкает.
Мы выходим за территорию школы и медленно плетёмся по тротуару. Я засматриваюсь на велосипедиста, пересекающего дорогу, и неожиданно вспоминаю брата. Он тоже любил кататься в свободное время – его горный велосипед до сих пор пылится в гараже.
– Мил вроде решила газеты разносить, - говорю я. – Её приятели будут ей помогать.
– Это лучше, чем сидеть с больными детьми и улыбаться фотографам, - язвит Нина. – Я уж точно не смогу им ничем помочь, если только мама не поднимет им настроения дорогими подарками. Меня уже тошнит от её «благотворительности», - рыжая делает кавычки в воздухе, и я немного улыбаюсь.
В этом вся Нина. Она ненавидит фальшь, но при этом постоянно находится в центре неё. Мне её даже жаль. Идти наперекор родителям – это практически всегда лишаться их.
Я вспоминаю свою маму, и мне становится грустно.
– А ты?
Девушка смотрит на меня, и я неуверенно пожимаю плечом.
– Я записалась на работы в скаутском лагере. Буду две недели жить в лесу и бегать от гризли.
– Серьёзно? – Нина резко останавливается, и мне приходится затормозить. – Это же чертовски далеко! – она мгновение обиженно молчит, словно я бросаю её в самый важный момент её жизни, а потом идёт дальше. – И две недели – это как-то слишком.
– Я просто хочу уехать отсюда, - признаюсь я, смотря себе под ноги. – Папа возвращается только в августе. Я не выдержу каникулы наедине с матерью.
Я замолкаю, чтобы дать Нине время подумать.
– Уеду в середине июля, так что у меня есть ещё месяц, чтобы передумать, - улыбка трогает мои губы, но я замечаю, что Нине всё равно не по душе такая затея. Не понимаю, почему.
– Но ты не передумаешь, - как-то с упрёком говорит подруга.
–
Девушка ничего не отвечает, и я почему-то чувствую себя виноватой. Почему она так расстроилась? У нас же не было никаких планов на это лето, да и Нина как обычно провела его в лагере для теннисистов. Тренировки и ещё раз тренировки. Да и вообще могу я хоть раз в жизни сделать так, как хочу я?
Только вот почему-то когда я так делаю, все постоянно упрекают меня.
– Ладно, извини, - наконец, сдаётся подруга. Она толкает меня плечом и улыбается. – Просто ты ничего не говорила про это, а тут вдруг я узнаю, что ты уезжаешь куда-то в другой штат в лагерь скаутов. Могла бы сказать, о своих намерениях.
Мы останавливаемся у светофора, чтобы перейти дорогу, и едкое желание сказать, что я ничего никому не должна, начинает поедать меня изнутри, но я молчу.
– Я только вчера записалась. Не хотела, чтобы кто-то заставил меня передумать, - пожимаю плечом. – Даже мама не знает пока.
Я переступаю с ноги на ногу и незаметно вздрагиваю, когда мимо неожиданно проезжает автомобиль. Кто-то кричит где-то на заднем плане, а потом смеётся. На другой стороне улицы напротив нас в ожидание зелёного светофора стоит парочка и держится за руку. Я отвожу от них взгляд.
– Ладно-ладно, - сдаётся Нина. – Прости.
– Ничего.
Загорается зелёный, и я делаю шаг вперёд, чтобы перейти дорогу, но меня кто-то хватает за локоть, заставляя остановиться, - буквально через секунду передо мной проносится байкер, заставляя моё сердце сжаться. Ещё бы секунда, и я могла оказаться прямо под колёсами.
Цепкие холодные пальцы отпускают меня, и я оборачиваюсь. Слева от меня чуть позади стоит парень, и я на мгновение думаю, что это Рори, мой старший брат, погибший в горячей точке, но потом я присматриваюсь и понимаю, что нет. Это не он. Незнакомец в чёрной кепке и с огромными затемнёнными очками. Я не могу разглядеть его лицо, но вижу вылезающий из-под ворота футболки шрам от ожога.
– Спасибо, - сдавленно мычу я.
Парень ничего не отвечает и, кивнув, проходит мимо, чтобы перейти на другую сторону улицы. В это же мгновение Нина хватает меня под локоть и силком тащим в ту же сторону. Мне кажется, что она даже не заметила, что пару секунд назад меня только что спасли от смерти.
========== 5 ==========
Ruelle – Bad Dream
У меня странная привычка грустить в одиночестве: отчаяние сжимает меня в свои тиски каждый раз, когда я остаюсь одна или же когда на меня никто не смотрит, увлекаясь посторонними разговорами и оставляя меня в покое. Каждый раз я чувствую себя потерянной, расстроенной и грустной, словно падая в бездну пустоты всякий момент, как только выбираюсь из внимания людей. Я словно цепляюсь за них, чтобы не рухнуть в темноту, но всё равно мои пальцы постоянно соскальзывают и предают меня.