Я шагаю по Москве
Шрифт:
Нарзан? — Володя кивнул на бочонок.
Нет, боржом, — ответили ребята и снова запели. Раннее утро. Красная площадь. Часы на Спасской башне бьют половину седьмого.
Шахта строительства метрополитена. Смена заходит в клеть. Закрываются решетчатые двери.
Клеть стремительно надает по вертикальному стволу. Мелькают яркие лампы, установленные на стене ствола.
Гул, падение, пыль.
Невозможно разговаривать, курить нельзя. Люди стоят молча.
Постепенное мягкое торможение.
Двери
И впереди, где ведутся основные работы, откуда слышен шум машин,— посвечивают огни.Смена идет по тоннелю. Лица почти не видны, сверху капает вода, стучит по каскам, хлюпает под йогами, стекая но водостокам.
А навстречу идут уже отработавшие свою смену. Среди них— Колька, высокий худощавый парень в сдвинутом на глаза шлеме.
Душевая. Солнечные лучи врываются в потоки воды, льющейся из кранов душа. Блеск и белизна кафельных стен. Ощущение силы и здоровья молодых ребят.
Колька моется в своей кабинке, подставляя лицо воде, намыливая короткие светлые волосы.
Утренние газеты штурмом брали город. Эскалатор метро белел от них.
Читали стоя на платформе, закрыв лицо развернутым хрустящим листом. В проносящихся поездах с ходу мелькали мимо те же белые листы.
Вот подошел поезд. Толпа, не складывая газет, устремилась в него. Дежурная по станции не успевала прочитать через стекло все, что ее интересовало в этом номере.
Колька ехал в битком набитом вагоне, сжатый со всех сторон, среди чьих-то спин, локтей, сумок и газет, развернутых справа и слева от него. Колька засыпал. Глаза у него закрывались сами но себе и открывались только тогда, когда дежурный объявлял очередную станцию.
На остановке влились новые пассажиры.
Не напирайте, — сказал кто-то позади Кольки. Колька посмотрел назад и ничего не ответил.
Стой спокойно, — сказали ему.
Колька еще раз обернулся и посмотрел уже более внимательно на человека в кепке.
Чего смотришь? — сказах человек. Колька вздохнул и отвернулся.
Вы не скажете, как проехать в Строительный переулок? — спросил у пожилой женщины, стоявшей рядом с Колькой, Володя. — Где сходить?
Я приезжая, — сказала женщина.
Какой переулок? — спросил гражданин с девочкой на руках.
Строительный, — сказал Володя.
Это не в Черемушках? — спросил гражданин.
Да нет, — к Володе протиснулся человек в кепке. — Все не так. Какие Черемушки! При чем тут Черемушки! Слушайте меня, слушай — он взял его за пуговицу пиджака. — Едешь до Павелецкой, сходишь, на эскалаторе вверх, и до обувного магазина. Увидел обувной — слезай. А там разберешься.
Ну и врешь, — не выдержал Колька. — Сам не знаешь, что говоришь, — К парню: — Сойдешь на Арбатской, пройдешь бульваром три квартала, свернешь направо, а там рукой подать.
Да? — разозлился человек в кепке. — Вы-то откуда знаете? — И к парню: — Не слушай его. Я Москву как свои пять пальцев знаю.
А ты, случайно, не Иваном Сусаниным работаешь? — спросил Колька.
Пассажиры молча смотрели на внезапно открывшуюся панораму Москвы-реки...
...на «Скиф», восьмерку, уходящую под мост. Поезд снова скрылся в тоннеле.
На бульваре мыли памятник, поливая его из шланги.
Ребятишки носились на машинах, велосипедах и самокатах, лавируя между ног спешащих на работу прохожих.
Пенсионеры устраивались па скамейках, готовясь к шашечным соревнованиям.
Колька и парень с чемоданом шли по бульвару.
Это Чистые пруды? — опросил Володя.
Ага.
Они раньше назывались Грязными, — сообщи.! Володя Кольке. — А при Петре их вычистили и переименовали.
Колька внимательно оглядел парня.
Ты приезжий? — спросил он.
Ага. Я из Качемска. Это в Сибири.
В командировку?
Проездом...
Виктор! — назвал Колька идущего навстречу плотного молодого человека.
Привет, — сказал молодой человек. Он вел за руки двух девочек, очень похожих одна на другую. — Виктор, — молодой человек протянул парию руку. Теперь руки девочек были зажаты в одной широкой ладони.
Ермаков, — Володя пожал руку. — Володя, — добавил он.
Ты чего вчера не пришел? — спросил Колька, поцеловав девочек. — Мать на тебя обиделась.
Не мог. Собрание было. Аня, что ли, не говорила?
А ее не было, — сказал Колька.
Как не было? — забеспокоился Виктор. — А где же она была?
Не знаю, — Колька пожал плечами. — Она мне не докладывает.
Она же к вам пошла!
Может, после одиннадцати. Я в одиннадцать на работу ушел. Я эту неделю в ночную.
В одиннадцать она уже дома была. Ну, пока. — Виктор вдруг заторопился и зашагал по бульвару.
Девочки едва поспевали за ним.
Брат? — спросил Володя.
Двоюродный.
А ты женат? — спросил Володя.
Нет.
Я тоже, — сказал Володя.
Собака прижимала лапой к песку резиновый мяч и пыталась разгрызть его.
Вокруг собаки столпились ребятишки.
Володя подошел к собаке, с ходу выбил мяч ногой. И в тот же момент собака вырвала клок из его штанов.
Спасибо, дядя! — благодарили дети, овладевшие мячом.
Не за что, — сказал Володя.
Да, друг детей. — Колька критически оглядел штаны. — Укус есть?
Есть вроде, — Володя приподнял штанину.
Ну, считай, сорок уколов ты заработал.
Ты думаешь, она бешеная? — с интересом спросил Володя и посмотрел на собаку.
Собака рычала, не могла успокоиться.