Я шел с Ганнибалом
Шрифт:
Ганнибал расположил от вершины к вершине цепи метателей и другие отряды легковооруженных пехотинцев. Наиболее опытной части наемников и коннице он приказал расположиться в долине. Нумидийцы на быстрых лошадях должны были запереть ущелье с обеих сторон. К концу того же дня ловушка для римлян была готова. Озеро тоже решило помочь нам: оно прикрыло береговую полосу густым туманом и заполнило им ущелья. Только высоты были ясно видны.
Первые лучи солнца осветили туман кроваво-красным светом. Ганнибал, сидя позади меня на Суре, осмотрел засаду и был удовлетворен.
— Никто не уйдет оттуда живым, — сказал он, и его одинокий глаз блеснул при этом темным огнем. — Туман проделает половину нашей работы.
Я спросил у него, будет ли Сур участвовать в битве.
— Ты боишься за него? — Ганнибал успокаивающе потрепал меня по плечу. — Ему не сделают никакого вреда — ты проследишь за этим. Никто его не тронет.
На озере и в горах было тихо. Теперь все зависело от того, обнаружит ли враг засаду. Наемники и нумидийцы тихо лежали в засаде, даже не перешептываясь.
Потом послышался топот конских копыт. Карфагенский арьергард, который следил за кострами в лагере, поспешно отодвинулся в узкое ущелье. Им приказано было не вступать с врагом в открытый бой. Только дальше на юг, на открытой местности, где стоял Магарбал со своей конницей, враг должен быть остановлен и отрезан от выхода из ущелья.
Топот послышался ближе. Римская конница наступала. Потом к ней присоединилась пехота. Римляне пытались отыскать дорогу в клубах тумана и были похожи на невидимые многоголосые призраки.
— О лучшем и мечтать нельзя, — сказал Ганнибал группе военачальников, среди которых были Магон и Мономах. Они ожидали приказов, где и как атаковать врага.
Один из командиров арьергарда появился из тумана. Он мчался во весь опор. Подскакав к Ганнибалу, он доложил, что римляне ворвались в лагерь на рассвете. Удивленные тем, что там никого нет, они затушили костры и кинулись в погоню.
— Их пыл еще не остыл, — сказал Ганнибал насмешливо, указывая вниз, в туман, откуда слышался топот римских легионеров.
Когда мы услышали тяжелую поступь авангарда, первые ряды римлян уже заполнили ущелье больше чем на половину.
— Они могут не спешить, — заметил Ганнибал. — У них будет сегодня самый длинный день в году, и у нас тоже.
Он отослал начальников к войскам, оставив при себе отряд бесноватых и тридцать всадников. Солдаты этого отряда должны были бренчать оружием и издавать особые крики — это послужит сигналом карфагенским войскам к нападению на римлян.
В некоторых местах туман уже поднялся, на шлемах и доспехах солдат заиграло солнце. Римляне продвигались вперед, ничего не подозревая.
Потом с северного края ущелья появился всадник.
Он сообщил, что последние отряды легионеров вошли в. ущелье. Ганнибал поднял руку. Бесноватые закричали и загрохотали оружием так громко, что Сур в волнении поднял уши и хобот. Мне удалось успокоить его. Воины спустились с холма, где мы стояли, и исчезли в тумане. Теперь звуки битвы доносились вдоль всего озера. Карфагеняне теснили римлян, которые наконец с ужасом поняли, что они окружены.
Туман все больше рассеивался. Ганнибал, сидя на спине Сура, отлично видел, как из крепостной башни, что происходит внизу у озера. Некоторые римские солдаты еще продолжали защищаться, остальные же пустились наутек, увлекая за собой сражающиеся когорты. Многие искали спасения в лощинах и на горных вершинах, но они были для них закрыты. Открытым оставалось только озеро. Самые отчаянные пытались спрятаться в зарослях тростника, но тонули в болоте. Некоторые воины прыгали в озеро и старались уплыть, но тяжелые доспехи тянули их на дно. Через два часа на побережье виднелись лишь отдельные римляне, которые убегали или мчались на лошадях, пытаясь спасти свою жизнь. Только в одном месте оставалась еще когорта, которая продолжала сражаться в боевом порядке. Когда туман окончательно рассеялся, римляне все еще защищались. Ганнибал велел мне приблизиться к ним.
— Там консул, он борется за свою жизнь, — сказал он. — Его нельзя упустить.
Вдруг Сур остановился и вытянул хобот, а лошади, на которых сидела охрана, чуть было не понесли.
— Что такое? — спросил Ганнибал.
— Землетрясение! — крикнул один из всадников.
— Ужас римлян передался земле, — сказал Ганнибал с издевкой.
— Это настоящее землетрясение, — сказал всадник и указал на озеро. Было тихо, но на озере вздымались огромные волны.
— Ты прав, это землетрясение, — сказал Ганнибал так громко, что все его услышали. — Италия дрожит перед нами. Будем надеяться, что она не расколется на куски…
Он повелел всем подняться на холм над сражающейся когортой. Теперь она была полностью окружена. Все больше и больше карфагенян теснили противника со всех сторон. На воде качались бесчисленные трупы, в основном римлян. Карфагенян, охотившихся за врагом, оставалось еще много.
— Все идет по плану, — г услышал я слова Ганнибала, сидевшего позади меня на Суре.
От его слов, а еще более от следовавшего за ними молчания исходила — чувствовал я — огромная сила воли, она-то и привела в движение эту лавину уничтожения и так руководила действиями армии, что римлянам оставалась только одна смерть!
И если бы мне кто-нибудь сейчас сказал, что Ганнибал создал это озеро и горы и поместил их туда, где они есть, что он соорудил заросли тростников и ущелья, чтобы они специально служили засадой, что это он приказал туману подняться, а земле сотрясаться, — я бы поверил этому. Туман держался именно столько времени, сколько требовалось, чтобы скрыть засаду; и поднялся он только затем, чтобы показать римлянам, что бежать им некуда. Все вокруг помогало Ганнибалу одержать победу.
Численность сражающейся когорты все уменьшалась. Наконец в нее вклинился отряд бесноватых. Он проложил себе путь к консулу. Фламиний упал, смертельно раненный копьем. Оставшиеся в живых римляне пытались пробиться и уйти.
— Уничтожьте их, — закричал Ганнибал.
Никогда еще я не слышал, чтобы так кричал человек. Это был крик зверя, готовящегося убить свою жертву.
Ганнибал приказал всадникам догнать небольшой отряд римлян, сумевших выйти из окружения:
— Не дайте уйти никому!