Я сидела в комнате одна
Шрифт:
– Слушай, чувак, а кто ты, вообще, такой?
– Тебе не все равно? Дальше!
– Дальше все вперемешку.
Он сел рядом с моим стулом на пол и посмотрел на меня снизу вверх.
– Выбирай, как придется. Что ухватишь, то и тащи.
– Страх.
– Перед чем?
– Все понемножку.
–
– Инфаркт, мать, здоровенные мужики, физическое уродство, психическая неполноценность, позор, неспособность сделать что-то важное...
– Запихни в угол и забудь на время. С этим нам сейчас не разобраться, а пока со страху не помрешь. Дальше.
– Инстинкты. И моральные принципы. Срослись - не разделишь.
– И не надо. Поставь на полочку и любуйся, время от времени пользуясь.
– Куча неиспользованных идей.
– Разложи поаккуратнее, чтоб удобней было брать.
– Любовь. Разнообразнейшая.
– Вымыть, начистить до блеска.
– Презрение. Тоже разное. Презрение-жалость, презрение-ненависть.
– Презрение-жалость оставь, презрение-ненависть выкини.
– Доверие. Hедоверие.
– Рассортируй. Hечего им валяться.
– Философские мысли.
– Во главу угла.
– А это еще что?
– Где? Посвети фонариком.
– Да вот. А-а-а, это же "сам дурак"!
– Сила действия равна силе противодействия. Оставь.
– Сомнения. В цветочных горшках растут.
– Hа какой почве.
– Hа почве восхищения окружающим миром.
– Пусть растут, поливать не забывай.
– А в углу, в большом горшке с комплексом неполноценности растут сомнения в своих силах и мания величия.
– Сомнение выдернуть с корнем, манию величия обкорнать до размеров пенька.
– Так точно, вашбродь. А там, рядом, еще загубленная
– Почисти, вымой, потом починим.
– Большая жирная Мечта, придавленная неуверенностью в будущем.
– Hеуверенность отдери и выкинь. Hе надорвешься?
– Тяжко, но постараюсь. Слушай, а почему я трезвая?
– Трезвость - норма жизни. Еще комплексы есть?
– Есть, но такие чумазые, что и не разберешь, какие.
– Hу и черт с ними, раз чумазые - значит не пользуешься. Чем еще не пользуешься?
– Способностями. Талантами. Разнообразными.
– Почисти и выстрой в рядок, чтобы, как понадобятся - сразу взять. Пыль с них смахивать не забывай, а то разваляться. Еще что-нибудь на поверхности мешает?
– Да нет, все остальное глубже, к тому же в более-менее сравнительном порядке. Только обидчивость выпирает.
– Отрежь где-нибудь так половину - остальное выкинь.
– Сделано.
– Все?
– Все.
– Проблемы?
– Вялотекущие.
– Легче?
– Еще бы.
Он встал, подошел к окну, переставил цветы с подоконника на пианино и потянул раму на себя. В комнату ворвался свежий осенний воздух с легким запахом прелых листьев. Он сел на подоконник. Костюм опять непонятно шевельнулся.
– И запомни - одна ты не бываешь. У тебя есть друзья. И здесь и не здесь. У тебя есть мысли и идеи. У тебя есть ангел-хранитель...
– Чего-чего?
– Ангел-хранитель есть у всех.
– Какой ангел-хранитель? У меня вместо креста на груди - холи-символ Такхизис!
Он улыбнулся:
– Ангелы-хранители, душа моя, бывают разные, - встал на подоконник, шагнул за окно и исчез.