Я спас РФ
Шрифт:
Мирзаев кивнул, молниеносно выхватил деньги и сунул скрутку себе в карман.
— Нурлан в боксе интенсивной терапии. Азамат совсем тяжёлый. До сих пор идёт операция. Я знаю, что ты пытался его спасти, так что как он оклемается, можешь приехать в госпиталь. А теперь ты свободен. Даю тебе три дня оплаченного отпуска.
Шилов встал и уже хотел выйти, но замер, поймав на себе пристальный взгляд генерала.
— Знай, если я узнаю, что ты мне что-то не рассказал, то пеняй на себя — едва слышно проговорил тот, и вытащив из кармана наган, положил на стол. —
Шилов брёл по коридору главка и чувствовал, как дрожат руки. Он понимал, что рассказывать генералу Мирзаеву про танки ни в коем случае нельзя. Если скажет, то его используют в тёмную, а затем в любом случае сольют не за дорого. Он такое уже видел, так что иллюзий на свой счёт не питал.
В рассыпанной пачке ксерокопированных фотографий он видел минимум две дюжины частично откопанных единиц бронетехники, и если даже это всё чем барыжат Красновцы с Сивым, то этого всё равно хватит чтобы с доски попытались убрать несколько крупных фигур, а такую пешку как Шилов точно спишут в утиль если не чужаки так сам Мирзаев, когда опер перестанет быть нужным.
Размышляя о нехорошем Шилов спустился на первый и добрался до окна выдачи служебного оружия.
Уже предчувствуя что сейчас начнётся опер разрядил наган на стенде и положил на прилавок. Пожилой татарин Ибрагим, взял револьвер и не смотря кинул одинокий патрон в пластиковую коробку. Затем молча поставил зелёную отметку на арсенальном терминале и пристально посмотрел в глаза Шилову.
— Спасибо что не дал убить Нурлана — проговорил он, а затем достал со стеллажа кожаную кобуру с ремнём и положил её на прилавок. Туда же легли два запасных магазина и три пластиковые коробки с патронами.
Шилов уставился на это богатство и нахмурился, совершенно не понимая, что происходит.
— Что смотришь? Бери. — Ибрагим ощерился и словно китайский болванчик покачал головой.
— Мне же не положено — пробурчал Шилов, ожидая подвоха.
— Теперь положено. Генерал Мирзаев в виде исключения распорядился выдать личное оружие — объяснил Ибрагим и протянул руку. — Давай жетон, я поставлю метку разрешения на ношение вне службы.
Шилов протянул жетон и через минуту получил его назад с выгравированной крипто-меткой, дублированной в цифровой контур личного идентификатора. Затем окошко закрылось, оставив его в одиночестве.
Он разложил новое имущество на стенде для чистки оружия. Из кобуры появился пистолет ТТ, не совсем обычной формы. По заказу новой полиции, несколько тысяч обычных ТТ были модернизированы немецкой оружейной фирмой, специализирующейся на подобном.
Теперь на полностью переделанной рукоятке пистолета появился нажимной предохранитель как на кольте 1911. Под стволом намертво приделан фонарик, совмещённый с лазерным прицелом. Сами прицельные приспособления поменяли на более удобные, помеченные фосфоресцирующими метками для стрельбы в темноте. Форма магазинов тоже изменилась и теперь в них вмещалось не 8, а 12 патронов.
Шилов осмотрел маркировку на пластиковых коробках. В первой были патроны с пустотелыми
Шилов слышал рассказ одного из полицейских, которому пришлось выпустить целый магазин в наркомана с ножом. Бронебойные пули прошивали его насквозь, и пока одна из них не пробила сердце, тот пёр напролом, не обращая на это внимание. Пустотелые пули эту проблему решали на раз.
Две оставшиеся пачки заполняли перезакатки ещё советских патронов. Судя по маркировке в новых пулях стояли карбидо-вольфрамовые сердечники способные в упор шить бронежилеты, вплоть до четвёртого класса защиты.
Хорошенько подумав один магазин Шилов зарядил патронами с пустотелыми пулями, а запасные бронебойными.
Через десять минут он вышел из здания главка, через центральный вход. Стоявшие на рамке сотрудники, из западноукраинского контингента, слегка удивились висящей на ремне кобуре с ТТ, но сканер считал свеженькую крипто-метку и его пропустили.
Всю дорогу до дома Шилов лихорадочно соображал, что делать дальше, ведь если кто-то из татарчат очнётся и откроет рот, то ему точно не поздоровится.
Было девять утра, когда он поставил старенький Фольксваген на охраняемую стоянку около ведомственной многоэтажки. Жена встретила на пороге квартиры и придирчиво его осмотрела.
От её глаз не укрылась кобура с пистолетом и грязный бушлат с пятнами крови на рукавах.
— Саша, ты с кем воевал? — настороженно спросила она.
— Наташ, да в принципе ни с кем, опять на усиление кинули и всю ночь пришлось алкашей по Арбату и Тверской гонять — соврал Шилов.
— Да, да, конечно — пробурчала она, и указала на кобуру. — А что теперь местным полицейским разрешают оружие домой брать?
— Не всем, но мне можно.
Наташа кивнула, явно не поверив ни единому слову, а Шилов уловил запах жареной яичницы и почувствовал, как ему хочется жрать.
— Серёга отвёл брата в школу и уже отзвонился что в институте на парах. Лёшка наелся и спит. Так что не шуми, скидывай грязное шмотьё и дуй в душ, а потом ты мне всё расскажешь, и я тебя может быть накормлю — распорядилась Наташа.
Мудрая она у меня — подумал Шилов. Жена за время их заграничных злоключений ни разу не устроила истерику. А когда во Вьетнаме ему пришлось отправиться на три месяца на заработок в золотой треугольник, только что родившая третьего Наташа смогла это время прожить с детьми на четыреста долларов и не разу потом не спросила, чем он промышлял в краю азиатских наркокартелей и контрабандистов. А вот сейчас она точно спросит и Шилову придётся изворачиваться.
Когда он вышел из душа в кухне на столе стояла большая сковорода парящей яичницы с сосисками и кружка ароматного кофе. Рядом лежала пачка заляпанных кровью долларов, перемотанная резинкой. Наташа сидела в углу прямо под включённым головизором, по которому шли Московские новости, и с укором смотрела на него.