Я спас СССР! том 1
Шрифт:
— Ты думаешь он главред Известий? Его в Известиях месяцами не видят. Он у Хрущева министром иностранных дел работает. Неформальным. Встречается с Папой Римским, гостит в доме Кеннеди, рыбачит с Насером… А потом тестю все докладывает. Громыко уже воет от него — постоянно в дела МИДа лезет.
Я пожимаю плечами. Где я и где Аджубей.
— Это же просто стажировка, на лето.
— Ладно, что же ты все-таки хочешь? Я не могу тебя просто так отпустить.
— Марк Наумович — пришла мне в голову идея — Помогите достать два билета в Ленком. На завтрашний спектакль.
— Какая ерунда — Коган-старший снял трубку телефона, набрал номер — Изя, ты? Шалом дорогой. Да, кряхтим потихоньку. Как тетя Фира? Хорошо? Ну и ладненько. Я чего звоню. Нужно срочно два билета в Ленком. На завтрашний спектакль. В первый ряд.
Я открыл рот от удивления. Первого ряда я не просил.
— Изя, не делай мне мозг. Я же не в правительственную ложу прошу. Да, я знаю, что ты можешь и в правительственную. Но я не сын Рокфеллера. И даже не внук Ротшильда.
На другой стороне трубки слышен смех.
— Да, запиши на мой счет. Лева сегодня заедет к тебе. Все, спасибо, целуй тетю Фиру.
Коган-старший вешает трубку телефона, усмехается:
— Это такая мелочь, завтра Лева тебе завезет билеты в общежитие.
Я поразился как быстро и легко решился вопрос.
— Алексей — Марк встал, подошел ко мне. Положил руку на плечо — Я очень одобряю вашу дружбу с Левой. Знай, что вся наша семья тоже отныне твои друзья.
А вот это обещание дорого стоит. Дороже золотой Победы и работы в Правде.
Вечер субботы я трачу на Майора Вихря. Опять еду в библиотеку на Моховой, долблю по клавишам как заведенный. Печатаю и перепечатываю. Правлю ошибки. Постоянное удерживание картинки с текстом перед внутреннем взором не проходит даром. Снова начинает течь кровь.
После романа, сижу еще пару часов над учебниками. Память Русина в моем распоряжении, но и обычный учебный процесс еще никто не отменял. Даже интересно почитать старые пособия, познакомиться с предметами. Идеологию — вроде политэкономии — сдавать будет легко. Знай повторяй как попугай цитаты и главные мысли из основоположников. Со специализацией вроде Розенталя будет посложнее. Придется повозиться.
В общагу возвращаюсь последним поездом. Индустрий храпит так, что стены трясутся, Кузнецов не спит, валяется в постели, рассматривает Победу в свете настольной лампы. Явно чем-то напряжен.
— Лопаты отдал? — я раздеваюсь, валюсь в кровать.
— Ага.
— Садовники ругались?
— Не, я незаметно положил их обратно. Рус, ответь мне на вопрос — Кузнецов хмурится, трет лоб ладонью.
— Давай, только быстро — очень хочется спать и я подозреваю о чем Димон хочет поговорить.
— Вот Коганы. Марк Наумович член Партии, большой человек в Правде. Я все понимаю. Но откуда такое богатство? Квартира эта, золотые часы, скрипка за две тысячи! У нас в деревне народ, конечно, лебеду не ест, но весной голодно. Мяса мало, колбасу по праздникам видим, хлеба и того стали совсем чуть-чуть выпекать.
— Не только у вас. Про Новочеркасск слышал? — я отдергиваю руку от шрама. Чешется!
— Были какие-то слухи про восстание.
— Ага, войсками давили. Тоже из-за еды все началось. В столовке рабочим что-то не доложили.
— Вот твари! Такие предатели, вредители убивают веру людей в коммунизм!
— Ладно, давай спать — я честно попытался соскочить с пограничной темы.
— Нет, постой — Кузнецов уже завелся. Встал с постели, взял стул, подсел ко мне — Ты не ответил на вопрос.
— А понравится ли тебе ответ?
— Говори — набычился Димон.
— Партия — превращается в новую аристократию. В нее вступают, чтобы сделать карьеру, получить спецпаек, спецквартиру… Такую как у Коганов.
— В новую аристократию?? — ужаснулся Кузнецов — Зачем же мы тогда царя свергали?
— Пока был жив Сталин — они не успевали «обрасти жирком» — я не ответил на риторический вопрос друга — Хрущев же запретил КГБ разрабатывать членов партии, начиная с секретарей обкомов. Секретари ЦК так вообще уже никому не подотчетны. За коррупцию сажают только людей уровня директора завода, да и то очень редко. Переведут на другую работу — воруй дальше. Максимум из Комитета партийного контроля погрозят пальцем.
— Так это же конец! — громко крикнул Димон, ударил кулаком по коленке. Индустрий прекратил храпеть. Перевернулся на другой бок.
— Тише ты!
Мы дождались пока сосед опять начнет выводить рулады, после чего продолжили.
— Это же конец — громким шепотом говорит Кузнецов — Если Партия переродится… Если в ней останутся только карьеристы, воры… Это же конец стране, всему коммунистическому движению в мире.
В корень зришь, Кузнецов.
— Рыба гниет с головы — соглашаюсь я, тоже переворачиваясь на другой бок — Давай спать.
— А ну подожди! — Димон хватает меня за плечо, разворачивает обратно — Мы же комсомольцы! Мы должны что-то сделать! Наши братья строят заводы, города, рискуют жизнью… А ты хочешь пить коньяк у «коганов»??
— Сам Марк Наумович как раз на передовом крае борьбы — не согласился я — Ему не зря квартиру такую дали. Знаешь, сколько воров-министров сняли после его фельетонов в Правде? Но в целом ты прав. Противно и горько наблюдать этих перерожденцев. Если хочешь знать мой прогноз — дальше все только будет хуже.
Меня уже несло, но я не мог остановиться. Сел на постели, стал шептать прямо в лицо Кузнецову.
— Хрущев уже всех достал своими метаниями. В ЦК от него устали, наверняка готовят смещение. Дальше управлять страной будут какие-нибудь старики, вроде Брежнева или Суслова.