Я спас СССР. Том III
Шрифт:
Я пожимаю плечами.
– Но мне-то теперь что с этим шустриком делать?
– Степан Денисович даст команду. Думаю, что ничего не делать. Потяни еще недельку, пока Мезенцев не разберется. Если Москвин появится, скажи, что пока ни с кем не встречался и рассказывать тебе не о чем.
– А если он начнет расспрашивать про июльские события?
– Скажи, что так дело не пойдет и на такое ты не подписывался. Хватит того, что генпрокурор Руденко по допросам затаскал. И вообще, на тебе висит несколько подписок о неразглашении. Про уголовное дело и протокол ты даже не переживай, считай, что ничего вообще не было.
– Что, даже и ругать не будете?
– А смысл? Ты и сам ведь понимаешь, что виноват, – светиться тебе нельзя. А если бы оружие с собой было – начал бы стрелять по ним?
Я виновато опускаю голову. Выстрелил бы. И не факт, что сначала в воздух. В такой ситуации про все на свете забудешь.
– Но ведь речь шла о человеческой жизни… – привожу я последний свой аргумент.
Иван Георгиевич усмехается:
– Такой выбор встанет перед тобой еще не раз и не два, поверь – это был не самый тяжелый случай. Но лезть под нож все же не стоило. У них ведь и у самих мог обрез оказаться, ты об этом не подумал?
– Тогда не думал. А как бы поступили вы на моем месте?
– Я?… Спугнул бы их, поднял шум. Кинул бы камнем в стекло, начал звонить в калитку. Заорал бы громко: «Пожар, пожар!» Главное – чтобы они сбежали. Ловить воров – дело милиции, а не твое. У тебя задачи поважнее будут. Но для порядка иди-ка напиши мне пока докладную с изложением всех фактов. Формальность, но пусть будет. Оставишь потом у Аси. А теперь о главном.
Иванов поманил меня пальцем, мы вышли из кабинета и спустились в подвал в комнату со штурвалом, как в бункере на даче Хрущева. Мы вместе вращаем штурвал и заходим внутрь. Обстановка тут спартанская. Стол, пять стульев. Пустой графин. Даже портрета Ленина нет.
– Садись и смотри. – Иванов кидает на стол папку. Внутри несколько листков с прикрепленной скрепкой фотографией. На меня смотрит немолодой узкоглазый азиат в японской военной форме.
– Кто это?
– Мацура Танто – майор ПСИА.
Отвечая на мой недоуменный взгляд, Иванов переходит на английский:
– Public Security Intelligence Agency.
– Японский КГБ? – соображаю я.
– Вроде того. Твоя первая встреча будет с ним. Третьего октября возле памятника Сайго Такамори в токийском парке Уэно. В полдень. Сигнал Мацуре послали сотрудники нашего Первого главного управления, работавшие в японском посольстве.
– Так они о нем знают?
– Конечно, нет, – раздраженно ответил Иванов. – Провели две параллельные линии мелом на стене дома, мимо которого ездит на работу Танто.
– Ну так пусть они с ним и встречаются! А лучше вообще все через тайник.
– Умный ты очень! – Глава ОС ЦК прихлопнул рукой по столу. – Нет у нас с ним системы тайниковой связи. Одиннадцать лет мы с ним на связь не выходили. Посмотри второй листок – там как раз вся система закладок расписана. Это первое, что обсудите с Уэно.
– Так я лечу в составе олимпийской делегации в Японию?! – до меня, как до того жирафа, наконец доходит главное.
– А зачем бы тебя с английским так срочно натаскивать? – хмыкнул Иванов. – Все, сиди, учи эти материалы. Я приду, проверю. Даю тебе день.
– Мне хватит и часа, – пожимаю я плечами.
– Русин, не дури! Какой час?!
Эх, Иван Георгиевич, ты еще не знаешь о моей абсолютной памяти – подарке Небес.
– А вы проверьте!
– Через час приду, проверю! – он мне грозит пальцем.
Спустя шестьдесят минут Иванов устраивает форменный экзамен. Барабаню ему биографию Танто, полностью всю топологию японского парка. Начальник службы пытается поймать меня на мелочах, но куда там…
– Да… Уникум, – соглашается в итоге Иванов.
– Что-нибудь надо передать этому майору? – интересуюсь я. – Деньги, яды…
– Не шути так! Танто – идейный инициативник. Тайный сторонник марксизма. Так что не за деньги с нами сотрудничает.
Японский левак. Понятно. Сейчас в мире миллионы людей разделяют левацкие идеи.
Закончив дела в подвале, мы расходимся по кабинетам. Секретную папку мне не дали, поэтому сейф остается почти пустой. Я лишь протираю его тряпочкой, кладу на полку «индульгенцию Хрущева». Ее у меня так и не забрали. После чего снова иду в приемную Иванова.
Ася Федоровна хорошеет день ото дня. Светло-серое платье с белоснежным кружевным воротником ей очень идет. Не удивлюсь, если к ее внешнему виду приложила свою ухоженную руку Герцогиня. Делаю Асе комплимент, она смущенно улыбается:
– Алексей, а ты, случайно, не знаешь, где твою книгу можно купить? В один магазин зашла, там сказали, что уже все давно продали.
Мое лицо заливает краска стыда. Вот же я поросенок неблагодарный!.. Совсем забыл, кому обязан своим успехом. Даже и не вспомнил, что нужно отвезти ей пару экземпляров. Они ведь так и лежат где-то у Федина.
– Ася Федоровна, я обязательно вам принесу книгу, вот дайте только до Союза писателей доехать!
– Ну, что ты… – снова смущается она. – Я бы и купила, только не знаю где.
– Поищу сегодня по книжным, – виновато вздыхаю я. А мне не в книжные нужно – к Мезенцеву.
К нему и еду сразу после Иванова. Благо санкция на встречу есть, да и от Новокузнецкой до Лубянки две остановки с одной пересадкой. На «Волге» бы за четверть часа долетел. Но где сейчас та «Волга»? Небось Димон ведет ее по ухабам трассы где-нибудь в районе Орла или Тулы.
К моему удивлению, Мезенцев принимает меня почти сразу. Несмотря на людей в приемной. И я еще с порога ему заявляю:
– Встреча Иваном Георгиевичем санкционирована!