Я спас СССР. Том V
Шрифт:
– Знаете, Алексей, а я ведь вас, в общем-то, ждал, только не думал, что вы так быстро появитесь в Киеве! – улыбается Виктор Михайлович, когда я ему представился и предъявил свое редакционное удостоверение.
В жизни он оказался точно таким же, как и на многочисленных фотографиях, виденных мною в прошлой жизни. Высоколобый, темноволосый, подтянутый, с крупными чертами лица и внимательным взглядом за толстыми стеклами очков.
– Статью про ЭВМ из вашего журнала мне только ленивый не принес почитать! Мы ее с коллегами даже на научном совете нашей кафедры обсуждали и единогласно решили включить в список рекомендованной литературы для нашего спецкурса. Да студенты и сами уже вашу статью моментально перепечатали.
– Ну, вы скажете тоже, Виктор Михайлович… – смутился я. – Я ведь даже не специалист в вашей области.
– Но исследовательское чутье у вас, Алексей, безусловно, есть, как и правильное понимание сути вопроса. А почему вообще журналистика? Не думали всерьез заняться наукой?
– Нет, в мире слишком много интересных вещей, – я взглянул в окно кабинета в попытке разглядеть небо, но, увы, в Киеве сегодня было слишком сумрачно, – чтобы остановиться на чем-то одном. Свою задачу я скорее вижу в том, чтобы заинтересовать молодежь темами, актуальность которых пока еще не очевидна для окружающих.
Улыбка сходит с лица академика, он тяжело вздыхает:
– В том-то и беда, что для многих актуальность ЭВМ тоже пока не очевидна.
– Нет, главная беда скорее не в этом… – осторожно возражаю я академику. – Чего вы хотите от чиновников, далеких от науки, если даже среди наших ученых нет единства в понимании дальнейшего развития вычислительной техники? Разные города, разные научные школы и совершенно разные взгляды на проблему. В результате каждый рвется идти своим собственным путем – как в басне про лебедя, рака и щуку. Надеясь при этом, что именно его детище затмит все остальные, и не думая о том, что все ЭВМ в стране должны быть как минимум совместимы между собой. Попахивает научным эгоизмом, если честно, и распылением государственных средств на несколько параллельных проектов. А ведь государственные карманы не бездонные, извините.
Глушков опять вздыхает, никак не комментируя мой наезд, и тянется к своему портфелю, доставая оттуда какую-то папку. Открывает ее и передает мне.
– Признаюсь, с вашим творчеством я ознакомился немного раньше, чем мне принесли журнал со статьей. И ознакомился в несколько э-э… ином варианте. Узнаете? Это мне переслали из Москвы с просьбой дать свое экспертное заключение.
Я с интересом всматриваюсь в машинописный текст… чтобы тут же смутиться еще больше. В папке лежит мой отчет для Иванова о визите в токийское подразделение IBM. Фактов там, конечно, приведено гораздо больше, чем в статье, да и выводы из всего изложенного сделаны намного жестче. Одна констатация факта нашего отставания от американцев чего стоит.
– Интересная у вас информация по американской IBM System-360… И выводы вы делаете интересные. Правда, считаете, что у американцев намечается прорыв в сфере ЭВМ?
– Я в этом абсолютно уверен. Как, впрочем, и сами штатовцы, а также их японские коллеги.
– И на этом основании вы делаете вывод, что наша страна начала резко отставать от Запада в развитии ЭВМ?
Я чешу в затылке. Сложно разговаривать на равных с человеком, который знает в области создания ЭВМ несоизмеримо больше меня. Я же на его фоне как малый ребенок – ну какие языки программирования, какие математические функции и системы проектирования? Мой статус – уверенный пользователь ПК из будущего, и не более того. Но зато мне отлично известно, чем закончится история советской вычислительной техники – уже через пять лет процесс отставания от Запада станет необратимым.
– Хорошо… Вот здесь вы пишете о некоем «законе Мура». Про Гордона Мура я слышал от западных коллег, этот ученый вроде бы работает с кремниевыми транзисторами. Но про какой-то «закон» я лично слышу в первый раз.
Еще бы! Об этом вообще никто пока не слышал. Статья-то в научном
– Виктор Михайлович, я не так хорошо разбираюсь в этом, я могу лишь дословно процитировать американского специалиста, от которого об этом и услышал. Мур, по его словам, недавно вывел четкую закономерность: количество транзисторов, размещаемых на кристалле интегральной схемы, удваивается каждый год. Статьи в научном журнале еще не было, но она, по словам американца, Муром готовится, так что скоро вы сможете сами все прочесть. Американец с жаром заверял меня, что открытие этой закономерности крайне важно, и со временем это станет основополагающим принципом создания всё более мощных микросхем со всё более низкой себестоимостью. А это основа развития микроэлектроники и прямой путь к созданию персональных компьютеров.
На самом деле Гордон Мур, конечно, говорил больше об экономических издержках производства чипов, а не о научных достижениях в их производстве. Будущий основатель корпорации Intel считал, что затраты на производство чипов будут сокращаться вдвое в течение следующих десяти лет, и оказался прав. В 75-м, правда, он поправил временную составляющую своего закона, увеличив ее до двух лет. Но до этого еще дожить бы надо.
– Персональных компьютеров?.. – оторопел от моих речей академик. – Что вы имеете в виду? Персональную ЭВМ, уменьшенную до размера обычного шкафа?
– Не шкафа, Виктор Михайлович. Персональный компьютер через несколько лет будет уже помещаться на рабочем столе. А со временем он станет еще меньше размером и стоить будет столько, что купить его сможет практически каждый.
– Ну, это ты загнул, братец! – смеется Глушков, в запале незаметно переходя на «ты» – Думаешь, этот «каждый» сможет освоить сложный язык программирования?
– А зачем его простому пользователю осваивать? – пожимаю я плечами. – Это работа программиста – написать для компьютера толковые программы. А пользователь будет взаимодействовать со своей ЭВМ путем набора текста и простейших команд с клавиатуры. Результат этого взаимодействия моментально отразится на индикаторе или на экране. А если пользователю нужен готовый документ в бумажном варианте, его можно будет вывести на печатающее устройство. Или отправить на другую персональную ЭВМ по линии связи.
Глушков смотрит на меня, как на пришельца из космоса. На ум почему-то сразу приходит рекламный ролик сыра «Хохланд»: «Нет, сынок, это фантастика!..» Надо усилить впечатление.
– Виктор Михайлович, вы так удивляетесь, словно у нас в Ленинграде учеными Старосом и Бергом не разработана УМ-1НХ. А ее ведь тоже можно считать настольной мини-ЭВМ.
– Ну, ты сравнил! – возмущается академик. – УМ-1НХ – это простая инженерная машина для решения конкретных производственных задач, а мы сейчас говорим о сложнейшей ЭВМ для трудоемких экономических расчетов.
И опять мне остается только вздохнуть.
– Здесь мы неизбежно возвращаемся к тому, что среди советских ученых до сих пор нет единства в вопросе понимания дальнейшего развития вычислительной техники. Для каждой отдельной задачи вы раз за разом создаете узкоспециализированные ЭВМ, не совместимые друг с другом. И все никак не хотите признать очевидный факт, что любая ЭВМ – это всего лишь инструмент. Да, технически крайне сложный, но все же инструмент. Машина. Логическое продолжение прежней цепочки: абак – счеты – логарифмическая линейка – арифмометр – электронный калькулятор. А на первом месте всегда был и будет человек. И магистральный путь развития ЭВМ лично для меня, как для будущего пользователя персональной ЭВМ, абсолютно ясен: на ней должно быть удобно работать любому грамотному человеку. Даже школьнику.