Я спас СССР. Том V

Вязовский Алексей

Внимательно смотрю на реакцию Глушкова – вроде бы слушает. Пока. Продолжаю загружать его:

– Теперь по поводу непосредственно планирования. Я думаю, что сотрудникам Госплана нужен в качестве компромисса какой-то временный инструмент, чтобы облегчить их задачу и минимизировать ошибки планирования, до того как ваши ЭВМ будут созданы. Например, им остро необходим табличный редактор. Э-э… извините, процессор. Если бы работники Госплана получили простой, технологичный способ создания и редактирования таблиц, способных самостоятельно вычислять простые

итоги, работа их облегчилась бы неимоверно. А если еще добавить к таблицам возможность простейшей аналитики, то планирование – хотя бы по укрупненным показателям – могло бы выйти на новый уровень. Мне кажется, что нынешние ЭВМ в принципе на такое уже способны. Или я ошибаюсь?

В ответ – тишина… Академик снова воспарил в эмпиреи и погрузился в размышления. Чиркает что-то карандашом на листе бумаги, морщит свой высоченный лоб. Понятно… Вернуть Виктора Михайловича к прерванному разговору будет непросто. На горизонте появилась новая цель, мэтру уже явно не до меня. Но времени до вечернего поезда у меня много, пусть думает. Вздохнув, я отошел к окну. Стою, наблюдаю за какой-то суетой в парке. Люди в форме бегают вокруг траншеи с трубами, огораживают ее.

И тут громом среди ясного неба за окном звучит мужской голос, усиленный громкоговорителем:

– Товарищи студенты, преподаватели и технические сотрудники университета! Срочно покиньте аудитории и организованно спуститесь вниз за верхней одеждой. Занятия в университете сегодня отменены в связи с обнаружением в траншее неразорвавшейся авиабомбы. Милицией вызвана группа военных саперов, и, как только все люди покинут здание, они приступят к обезвреживанию.

Ух ты… Война уж двадцать лет как закончилась, а последствия еще и сегодня разгребают. Эхо войны до сих пор звучит.

Делать нечего. Приходится прервать наше интервью с академиком и подчиниться приказу милиции. Спускаемся вниз, забираем свои пальто в раздевалке, вместе с толпой выходим на свежий воздух.

– Алексей, я бы с радостью пригласил тебя к себе в Институт кибернетики, но, увы, с лета у нас в лаборатории ввели режим повышенной секретности, и теперь для посещения нужен специальный допуск. Так что предлагаю в следующий раз нам встретиться уже в Москве. Я вскоре собираюсь туда по делам, так что давай созвонимся и назначим встречу. Согласен?

Еще бы мне не быть согласным! Это же отличная возможность устроить приватную встречу Глушкова и Гагарина.

Обмениваемся телефонами – рабочими и домашними, потом я провожаю академика до машины, и мы прощаемся с ним до скорой встречи в Москве.

* * *

В продолжение моих неудач с киевского неба начинает моросить неприятный дождик вперемежку со снегом. Открываю зонт и на пару минут замираю: ну и что мне дальше делать? Пойти прогуляться по Киеву? Как вариант. Но погода быстро вносит коррективы в мои неуверенные планы – стоит мне выйти на Владимирскую улицу, как японский зонт в моих руках опасно выгибается под сильным порывом ветра с Днепра. Нет, на фиг прогулки в такую погоду, я только после пневмонии недавно очухался. К тому же вряд ли я увижу для себя в центре Киева что-то новое.

Вообще-то исторический центр украинской столицы я знаю неплохо – раньше ведь чуть ли не каждый год ездил сюда со своими учениками на весенние каникулы. Где же еще им про Киевскую Русь рассказывать, как не здесь. И даже когда Украина стала независимым государством, наши поездки сюда прекратились далеко не сразу. Но к началу нового тысячелетия в городе заметно снизился уровень экскурсионных программ – состав киевских экскурсоводов вдруг резко омолодился, и зачастую несли эти милые девушки такое, что я только диву давался. В датах былых событий они постоянно путались, имена и фамилии исторических личностей нещадно перевирали.

Поинтересовался у одной такой гарной «умницы»: кто же теперь в Киеве занимается их профессиональной подготовкой? Красавица Олеся гордо мне ответила, что она окончила специальные курсы. Так что нашу группу школьников она, конечно, и дальше продолжила сопровождать, обеспечивая нам доступ на исторические объекты, но просвещал своих учеников я уже сам. И, кажется, сама милая девушка узнала от меня много нового об истории своей страны и родного города. А потом все поездки в Киев и вовсе закончилось – в конце 2004 года на Украине случилась оранжевая революция. Насмотревшись по телевизору на происходящее там, родители просто побоялись отпускать детей в страну, где творится такой бардак, да и я сам, если честно, не готов был взять на себя ответственность за школьников…

Вынырнув из воспоминаний о прошлой жизни, я вдруг обнаружил, что стою перед входом в большое желтое здание с белоснежными колоннами – это научная библиотека КГУ. Попросить, что ли, разрешения поработать у них в читальном зале? Чай, не откажут студенту из Московского университета. Мне надо где-то перекантоваться до поезда, он у меня будет еще не скоро – только в десять вечера. Так почему бы не здесь? И вот что удивительно: меня действительно совершенно спокойно пропустили по студенческому билету МГУ. Все-таки библиотекари, что ни говори, одни из самых добрых людей в мире.

И вскоре я уже сидел в тепле, за дубовым столом в большом уютном зале, приводя свои мысли и планы в порядок. Первая мысль – а зачем, собственно, мне теперь торчать в Киеве до десяти вечера? Мои наивные мечты попасть в Институт кибернетики, чтобы увидеть своими глазами, как создается уникальная для СССР ЭВМ «Мир-1», а заодно познакомиться еще и с Анатолием Китовым потерпели крах. Часть нужного материала для интервью с Глушковым я собрал и программу-минимум выполнил. Хотя закончить само интервью смогу теперь только в Москве при следующей встрече с академиком. И зачем вообще трястись в спальном вагоне поезда всю ночь, когда есть самолет? Не лучше ли сейчас рвануть в аэропорт и долететь до Львова? А там уже любая электричка через пару-тройку часов доставит меня в Славское. Надо же воспользоваться благами цивилизации, раз средства позволяют.

Конец ознакомительного фрагмента.