Я — Спок
Шрифт:
Около полуночи мы, наконец, закончили съемку, и я пошел обратно в мотель, где остановилось большинство из нас, чтоб иметь возможность быстренько принять душ и переодеться перед тем, как присоединиться к остальным актерам за поздним ужином. Но, когда я вошел в свою комнату в мотеле, я понял, что меня ограбили. Кто-то забрал мою одежду, багаж, водительские права и кредитные карты. Что было еще хуже, все простыни были смяты, как будто кто-то побывал в моей кровати. Чем больше я обыскивал комнату, тем больше пропавших вещей обнаруживалось.
В потрясении я позвонил в полицию. Они проинформировали меня, что мало чем могут помочь, кроме как выслать бланк для заполнения. Я согласился и дал им свое имя и адрес.
Потом я пошел на ужин и рассказал остальным актерам, что произошло. Когда я вернулся в комнату через час или около того, телефон звонил. Когда я снял трубку, женский голос спросил:
— Мистер Нимой?
— Да, — ответил я осторожно.
Она начала болтать в дружелюбной манере, рассказывая, что мы раньше встречались на каком-то мероприятии (которое я не мог припомнить). А потом вдруг тон ее изменился, и она сказала:
— Предполагаю, что вам сейчас не хватает пары вещей из вашей комнаты в мотеле.
У меня мороз прошел по коже, я помолчал немного и потом ответил:
— Да.
— Знаете, мы с вами правда встречались. Вы помните, раньше этим вечером вы дали автограф для моего четырнадцатилетнего сына? Это была я…
Меня озарило, что произошло. Женщина, очевидно, увидела, как я вхожу в свой трейлер, чтобы отдохнуть между сценами. И, когда я возвращался на работу, она вошла, нашла ключ от комнаты в мотеле (на котором было написано название мотеля), отправилась в комнату, провела какое-то время в моей постели и взяла мои вещи.
Разговор принял решительно зловещий оборот.
— Я полагаю, вы хотите обратно свои вещи…
— Да, — твердо ответил я.
— Ну, тогда почему бы вам за ними не прийти?
— Нет, — ответил я. — Вы нашли способ их взять, теперь найдите способ вернуть их на место.
Она помедлила.
— Если я принесу их вам… как я узнаю, что меня не будет ждать полиция?
— Никак. Об этом следовало думать раньше, пока вы не взяли вещи.
Вдруг она засмеялась.
— Я сейчас — это вы.
— Прошу прощения?
От ее ответа у меня опять прошел мороз по позвоночнику.
— Я — это вы. Я сейчас в ваших вещах.
Я проигнорировал страх, который пробудили ее слова, и потребовал ответа:
— Где вы?
— Недалеко.
— Но кто вы?
— Медсестра. У меня правда есть четырнадцатилетний сын. И мы занимаемся одним делом, в каком-то смысле. Я написала сценарий. Ричард Брукс, который режиссировал «В поисках мистера Гудбара», его снимет…
С этого места разговор утонул в бреду, и ничего так и не было выяснено, хотя я продолжал наставить, чтоб она вернула мои вещи.
Просто чтобы проверить ее рассказ, я позвонил Ричарду Бруксу, который в то время часто бывал на студии «Парамаунт». Его не было на месте, но я рассказал его секретарше всю историю, и оставил ей свой телефон.
Часом позже Ричард сам мне позвонил и с любопытством спросил:
— Что это все за чертовщина?
Я рассказал ему эту странную историю, и он сказал:
— Веришь или нет, я думаю, у меня есть для тебя ее имя и адрес. Только что по почте пришел непрошеный сценарий, от женщины, которая утверждает, что она медсестра и мать-одиночка. Я его не читал, потому что не хотел, чтоб она обвинила меня в том, что я украл ее сценарий. Тебе нужно имя?..
— Еще бы! — сказал я. Записав его и поблагодарив Ричарда, я позвонил в полицию. Через полчаса меня посетил очень умный, заботливый офицер, который спросил, хочу ли я зарегистрировать обвинение или просто получить свои вещи обратно. Поскольку у меня не было никакого желания регистрировать жалобу и свидетельствовать в суде, он предложил сделать ей звонок от офицера полиции и объяснить, что она попала под подозрение — и что, если она захочет вернуть мое имущество, обвинение возбуждено не будет.
Он сделал телефонный звонок. Через несколько минут, пока мы все еще обсуждали ситуацию, кто-то позвонил в дверь. Я открыл ее и обнаружил носильщика со всеми моими пропавшими вещами в руках.
К счастью, практически все мои встречи с поклонниками гораздо более приятны. А на случай, если я вдруг начну принимать вопрос популярности слишком близко к сердцу, всегда есть цитата из Гюго… и память о встрече с одним поклонником в 1971 году, когда я выступал в театре «Коконат Гроув» в Майями. Я выходил из лифта в вестибюль гостиницы, когда пожилой джентльмен схватил меня за руку.
— Эй! — закричал он. — Смотрите-ка, кто здесь! Я вас знаю! Я вас все время по телевизору смотрю! Я просто должен получить ваш автограф!
Пока мы рылись в поисках бумаги и ручки, он заметил своего друга, идущего по вестибюлю.
— Чарли! — завопил он. — Ну-ка быстро иди сюда! Смотри, кого я нашел!
Чарли покорно подошел, а мы как раз обнаружили кусок бумаги, и я уже был готов запечатлеть на ней свое имя.
— Чарли! — восхищенно объявил мой новый знакомец. — Ты знаешь, кто это? Ты все время видишь его по телевизору! Это же ж сам Крескин!
Я радостно расписался «Крескин» на клочке бумаги, пожал руки обоим мужчинам и удалился.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Семья Звездного пути
НИМОЙ: Когда Спок стал необычайно популярен, я был очень горд и надеялся, что все мои «родители» в «Звездном Пути» — продюсеры, и руководители студии, и, в особенности, сам Создатель — будут очень довольны. К моему глубокому разочарованию, им приходило в голову все, что угодно, кроме этого. Они были нервными, параноидальными, даже враждебными — но не довольными.
СПОК: Я вполне понимаю. Мне приходилось трудиться в сходных условиях.
НИМОЙ: Тебе, Спок? Правда?
СПОК: Да, действительно. Мой отец никогда не одобрял моего решения вступить в Звездный Флот. Собственно, наши семейные узы были совершенно разорваны не менее восемнадцати лет. В течение этого времени мы никогда не беседовали как отец и сын.
НИМОЙ: Знаешь, кажется, в этот раз ты и вправду понимаешь.