Я - Сталкер. Антизона
Шрифт:
— Тут студней полно, быстро не проскочишь. Получается, если они…
— Вот это мы и используем, — голос Яны донесся из глубины отсека.
— Что используем? Эй, а когда ты поняла про Митяя? — Большой говорил, не поворачивая головы, следя за пригорком.
— Когда он нас торопил, а сам тормозил на берегу, пробираясь между лунок дальше от вертолета.
— Ага! — Мишка почесал бороду. Точно, тогда Митяй медленно двигался, опасаясь вляпаться в студней… Значит, знал, что группа соратников в засаде, и не очень-то боялся десантников в вертолете.
В отсеке щелкнула задвижка, скрипнула дверца в кабину.
— Э!.. — Большой аж присел, выставив перед собой пулемет.
Силуэт Яны закрыл от взгляда проем в кабину. Дважды мелькнули вспышки выстрелов, раздался плеск — она прикончила пожравших пилотов студней. Присела, спрятав трофейный «кольт» в кобуру, и потянулась к аптечке, которую недавно грохнула об лавку.
— Ты вообще что делаешь? — не выдержал Большой. — А если студни из озера к нам полезут? Представь, сколько их тут народится сейчас…
— Не мешай, следи за берегом. — Яна рылась в аптечке.
Она бросила через плечо рулон бинта, прозрачный пузырек с яркой этикеткой, упаковку ампул…
— Да что ты задумала? — Большой выпрямился, снова выставив пулемет наружу.
— Не задумала, а поняла: студни родятся в этом озере… Да где ж они тут?..
— Кто, студни?
— Нет! Это я не тебе… А, вот!
Большой снова глянул вниз. Яна захрустела целлофаном, вскрывая обертку одноразового шприца. Нагнулась к мертвому десантнику в отсеке, сняла у того с пояса флягу и подняла лицо к проему.
— Сейчас все решится. Либо конец нам, либо…
— Либо не конец, — заключил Большой.
Яна опять полезла в кабину. Мишка не сумел досмотреть, что она собралась делать — на пригорке поднялись четыре фигуры и перебежками двинулись к вертолету.
Коротко гавкнул пулемет — Большой экономил патроны. Спускавшиеся к берегу люди сразу залегли. Двое стали отползать назад, один подобрался к россыпи камней перед участком, усеянным лунками, где по-прежнему в аморфном состоянии покоились студни. Четвертый боец рискнул — стал пробираться среди лунок к зарослям, откуда к озеру четверть часа назад вышли Мишка с Яной в сопровождении Митяя. Вскоре ему не повезло: наступил на валявшуюся под ногами длинную гнилушку, и та с хрустом переломилась, угодив одним концом в ближайшую лунку. За спиной у бойца быстро поднялась мерцающая бесформенная масса, обволокла ногу, перетекла выше по бедру. Он заорал. Мишка даже выстрелить не успел — жертва повалилась, отчаянно взмахнув руками, и над ней возник новый студень, выплеснувшийся из соседней лунки.
Тварь спеленала человека, прижала к земле. Некоторое время жертва шевелилась под ней, потом затихла.
Мишка сплюнул через борт.
— Ну что, готов рискнуть? — раздалось над плечом.
Он повернул голову, но Яну не увидел. Точнее, вместо нее виднелся борт вертолета, за ним — сломанные лопасти несущего винта над покореженным ротором, гладкая поверхность озера, но все преломленное, искаженное, будто перед глазами маячила прозрачная призма, чей контур слабо просматривался в лунном свете.
— Что такое?! — он резко отодвинулся и чуть не упал. — Ты что… невидимая стала?! Как болотный упырь!
— Ну вот, получилось, — донеслось из пустого воздуха. — Так, теперь не пугайся — будет немного больно.
— Почему больно?
— Всего один укол…
— Э, иди на фиг! Ненавижу уколы! Стой! — Он выставил руку и случайно дотронулся до Яны… Нет — до полупрозрачного силуэта перед собой. Рука будто погрузилась во что-то мягкое, липкое. Бр-р! Мишка спиной вжался в край проема.
— Спокойно, Миша. Про глюонный субстрат что-нибудь слышал?
Большой отрицательно мотнул головой.
— Понятно. Долго объяснять, в общем… Это вещество, которое отвечает за мимикрию тканей у упырей, а у студней — за форму. Им заполнено Ртутное озеро, но его нужно было обработать, чтобы повлиял на нас. Вот я и обработала с помощью глицерина и перекиси из аптечки. Что, сложная фича, хитрая? То-то — про нее почти никто не знает! Вещество действует около двух часов, зависит от массы объекта, а потом само собой сходит, перестает работать. В тот момент главное одежду раздобыть, а то так и будешь по Зоне голым шастать.
— Ай! — Большой уставился вниз — игла шприца вошла в бедро.
Когда Мишка поднял взгляд, перед глазами поплыло, а внутри будто огонь полыхнул. Легкие жгло, глаза вылезали из орбит, волосы на затылке шевелились. Его скрючило, пальцы мертвой хваткой вцепились в пулемет, лицо исказилось в мучительной гримасе, свело мышцы шеи.
И вдруг — полегчало. Все пришло в норму, он разжал пальцы, выпустив оружие, начал ощупывать себя и понял, что стал невидимым. Конечно, не весь: одежда, оружие, обувь были как прежде, но кисти рук исчезли.
— К-как? — от волнения он начал заикаться. — Ч-что ты сделала?
— Какой вы впечатлительный, пациент. Раздевайтесь!
Она начала расстегивать на нем куртку. Мишка даже слегка зарделся — не так часто его раздевали женщины, тем паче, красивые блондинки. Хотя в данном случае — невидимые. Наконец, опомнившись, хлопнул ее по рукам и скинул куртку сам.
— Слушай, а как мы потом? — Большой принялся снимать ботинки, штаны. — Как назад, э… обратимся?
— Я ж рассказала, — буднично ответила Яна. — Само должно случиться через пару часов.
По шорохам и сместившемуся вверх призрачному силуэту Мишка понял: она выбралась из вертолета и собирается спрыгнуть на берег. Вот дура-баба! Как же они теперь, вдруг в таком состоянии не пару часов пробудут, а навсегда останутся? Он с грустью посмотрел на пулемет и последовал за Яной. На пригорке поднялись фигуры бойцов. Ими руководил высокий мужчина в кожаном плаще. Бойцы осторожно продвигались к вертолету, часто глядя под ноги. В стороне привставший за валунами гранатометчик целился в подбитую машину.