Я стану Бабой Ягой
Шрифт:
– Приятное ощущение? – Самодовольно спросила Сирена.
– Ты тоже бог? – Ягги посмотрела на Марко.
– Нет, Ягишна, я Водяной. И мама не богиня, она несколько искажает события. Ее отцом предположительно является Форкий[5] или Ахелой[6] или есть еще множество вариантов, но точно не установлено. Но, то, что она не обычная женщина, это совершенно точно.
– Марко, как ты не абмициозен! – Сирена раздраженно всплеснула руками, спор был давнишний.
– Сейчас никто не будет разбираться, и ты смело можешь объявить себя богом. Это дает такие перспективы!
– Мама,
– А мне нет. – Отрезала Сирена. – Так, дети, - она тут же сменила тон, - будем кушать! Нет ничего хуже, чем спорить на голодный желудок.
Сирена хлопнула в ладоши:
– Все же без слуг невозможно управляться. Подаем обед!
Сирена села во главе стола, усадив Ягги и Марко, друг напротив друга.
– Будем пить шампанское! – Сирена снова хлопнула в ладоши. – За встречу!
После обеда, Марко показывал дом Ядвиге. Просторный дом, штукатурка на стенах и много портретов Сирены, написанных в разное время, в разных костюмах и с разными прическами.
– Вот, - остановился перед портретом Сирены в средневековой одежде, Марко, - вот про такой цвет волос говорил Джакомо. Только у венецианок бывает такой оттенок.
– Красивый, - согласилась Ягги, - такой трудно описать. А мама везде разная на портретах, то блондинка, то брюнетка, как сейчас, то настоящая венецианка, - улыбнулась она, - это прихоть художников?
– Нет. Сирена не постоянна, как море, она все время меняется. В течение дня она, может раз пять поменять цвет волос. Или изменить фигуру – придерживаясь моды.
– Да, я заметила на портретах, что фигура и черты лица меняются с эпохами, но списала на видение художников. А какая она настоящая, ты знаешь?
– Я вижу ее сущность, внешность не имеет значения. И, - Марко задумался, - я думаю, она уже сама этого не помнит.
– То есть, ты никогда не знаешь, какой ее увидишь?
– Внутри она цвета моря. Это неизменно.
– Сегодня я безмятежное море! – Сирена возникла в проеме двери. – Кофе! Вот, что нужно для завершения обеда. Прибыли чудесные пирожные от Pasticceria Tonolo![7] Никто не делает лучше пирожных, чем Тоноло, - со страстью произнесла Сирена, - обожаю его!
– Но он же купец? – Усмехнулся Марко. – И все лето живет в Венеции, и у него нет зимних и летних домов.
– Не стоит придираться к словам матери. – Надменно сказала Сирена. – Тем более к матери, которая любит тебя, и приготовила подарок!
– Я тоже люблю тебя, мама. – Снисходительно ответил Марко.
Когда они вошли в столовую, Ягги увидела, что на серебряных подносах, были разложены необыкновенные пирожные - розовые, шоколадные, белоснежные, обсыпанные блестками, украшенные ягодами – настоящий праздник.
– О, мама! Разве возможно все это съесть? Ты ни в чем не знаешь меры.
– Ты такой же ворчливый, как твой отец.Всего, что приносит радость женщине, должно быть много! – Закончила спор Сирена и стала разливать кофе.
Ядвига не могла оторваться от пирожных, хотя не очень любила сладкое. Но они действительно были бесподобны.
– Кушай, детка, - Сирена с удовольствием смотрела на Ягги, и подливала ей кофе. – Никогда, - она строго посмотрела на Марко, - не смей ограничивать ее в удовольствиях! Иначе женщина станет злой. А злая женщина, разрушит не только твою жизнь. Если женщина с характером, она разрушит весь мир.
– О, мама! Как ты воинственна! – Марко нежно улыбнулся матери.
– Но тебе, этого il mio ragazzo[8] немного не хватает.
– Мне нравится быть Водяным Петербурга, мама. – Снова повторил Марко.
– `E insopportabile! [9]
– Думаю, нам пора, мама. – Марко посмотрел на Ягги и встал из-за стола.
– Да! – Ягги было жаль расставаться с пирожными, но присутствовать при давнем споре Марко с мамой не хотелось. – Бабушки, я думаю, уже заждались. Сирена большое спасибо за обед. У тебя чудесный дом. И вид на море.
– Ягги с сожалением посмотрела на море, сквозь кружева на окнах.
– Детка, ты можешь жить здесь, сколько захочешь! – Сирена слегка ущипнула Ягги за щеку. – Дом большой, я тебе не буду мешать. Мы будем с тобой пить кофе и наслаждаться пирожными Тоноло. А его, - Сирена капризно ткнула пальцем в Марко, - оставь в холодном Петербурге.
Марко усмехнулся, но ничего не сказал.
– О, Сирена, ты ведь любишь его! – Ягги обняла Сирену.
– Конечно, каждая мама любит своего bambino[10] , даже если он большой зануда. – Сирена недовольно похлопала Марко по щеке. – Подождите, у меня есть для вас подарок!
Сирена взяла с небольшого столика у стены шкатулку и достала из нее кольцо.
– Дай свою руку, детка! – Она надела кольцо Ягги на палец. – Подошло!
Ядвига разглядывала кольцо – крупное, из белого металла с большущим прозрачным камнем, меняющим свой цвет от светло-голубого, до совсем темного. Камень имел форму сердца.
– О, мама! – Марко обнял Сирену.
– Grazie mille! [11] Мама!
– Я не могу принять такой дорогой подарок, Сирена. – Сказала ошеломленная Ягги.
– Можешь, можешь! – Сирена похлопала по щеке Ядвигу. – Металл – платина, только этот металл достоин наших пальчиков. Камень, как ты и сама догадалась – аквамарин. Это камень моря. Он и сам как море, посмотри, в его цвете есть все его настроения. От безмятежности, как сегодня до бури. В этом кольце заключена вся сила моря, я научу тебя с ним управляться. Ты оставишь этого зануду дома, - она ткнула пальчиком в Марко, - приедешь ко мне, я тебя буду учить общению с кольцом и морем. Мы будем пить кофе, есть пирожные Тоноло и заниматься ничегонеделаньем!
– Спасибо, Сирена! – Ягги обняла мать Марко. – За прекрасный обед, и подарок и кофе!
– О да! – Вспомнила Сирена. – Еще подарок бабушкам! – Она хлопнула в ладоши, и пирожные оказались упакованы в тонкую бумагу голубого цвета с синими завитками и большую фирменную коробку кондитерской.
– Эта бумага, – сказала Сирена, – сохраняет любую еду свежей, даже если она будет лежать очень длительное время. Но думаю, этого не понадобится. Надеюсь, бабушки оценят пирожные Тоноло.
На пороге дома, Сирена расцеловала еще раз Марко и Ягги, дала много указаний Марко, передала горячие приветы бабушкам, и очень холодный Водяному-старшему.