Я стану Императором. Книга III
Шрифт:
Двести миллионов хаоситов всё также шлялись в настоящий момент по двум большим континентам, периодически уходя под землю, когда наш флот обрушивал огонь на их головы, посчитав скопление врага достаточно большим для открытия огня. Боеприпасы и топливо заканчивались, твари же заканчиваться не желали. Всё шло к тому, что планету всё-таки придётся уничтожить, дабы эта зараза не распространилась дальше.
— Твоё решение, аколит? — адмирал сидел напротив за столом, сплетя пальцы рук и пристально меня рассматривая. На его рабочем столе царил идеальный порядок, даже старомодные карандаши были остро заточены, одного цвета и длины.
Идеально
Я же был полной противоположностью адмирала. Чистый комбинезон, вместо моего грязного и, частично рваного, я попросил в долг у Андерсена. Кое-как ополоснувшись, побриться я, конечно, не успел. Уже не щетина, но еще не борода, поначалу жутко чесалась, но потом я уже привык. «Береты» одобряли, ведь борода считалась их фирменным знаком, Эрик молчал, неодобрительно покачивая головой. Негодовали Райли и Тадаси. Флотские, по старому своему обычаю, изначально для соблюдения гигиены на космических кораблях, всегда брились, а у Накамуро наготове была очередная интересная история.
На его древней родине, в Японии, поначалу носить бороду должны были все самураи. Это считалось почетным признаком, который все уважали и признавали серьезным отношением к своему делу. Более того, самураям, по прихоти природы лишенным бороды, приходилось терпеть насмешки и вечные гонения. Чтобы этого избежать, особенно изворотливые из них даже носили искусственные бороды. После ряда пертурбаций в обществе, самураи стали считаться людьми слишком своевольными и опасными. Ношение бороды превратилось в демонстрацию самурайского духа и возможности поднять гражданское восстание в любую минуту. Именно поэтому все уважающие себя лица высокого сословия стали быстренько сбривать всю лишнюю растительность на лице. Позже носить бороду запретили абсолютно всем мужчинам в Японии, чтобы не портить мораль страны.
Прошли тысячелетия, но очень консервативные выходцы из Страны Восходящего Солнца всё также блюли традиции и старались придерживаться заветов предков. Хотя, официального запрета на растительность на лице именно у Одарённых не было, но устоявшиеся исторические обычаи заставляют всех остальных относить «бородачей» в категорию нерях, бандитов или даже бомжей.
Тадаси с некоторым презрением смотрел на мою растительность на лице и всячески высказывал своё неодобрение. Ах да, Смирнов тоже отрастил «бороду»! Росла она у него плохо, и рыжая редкая торчащая во все стороны бородка вызывала невольную улыбку и многочисленные шутки, но Пашка не сдавался. Как сказал Андерсен: через некоторое время она должна начать расти нормально. Подозреваю, Что Томас над ним подшутил, но Пашка честно пытался. Кстати, его русские обычаи относились к бородам нейтрально — не было не запрета, ни одобрения, а Пашка, как всегда просто решил поприкалываться.
Мне же было не до этого. В течение двух недель мы перемещались по всему континенту, отлавливая разбежавшихся одержимых. Моя группа специализировалась на «высших» хаоситах, в результате чего нами были уничтожены еще пять «проводников». Оставленная без руководства, остальная масса измененных уничтожалась гвардейцами гораздо эффективней и, главное, с гораздо меньшими потерями. Не все из прорвавшихся тварей были уничтожены на данный момент, но «командиров»
Ребята «взрослели» на глазах. Из нас получилась отличная команда. С каждым боем навыки оттачивались, сила дозировалась и точно рассчитывалась мощность воздействия. Обмороков от истощения уже не случалось.
Инесса «перемалывала» кучи врагов, выступая в качестве «тяжелой огневой поддержки», Пашка «глушил» хаоситов, один раз даже заставив «проводника» выйти к нам с, натурально, поднятыми руками. Правда, в тот раз он всё-таки перенапрягся, но ситуация была критической и другого способа добраться до спрятавшийся твари, без больших потерь с нашей стороны, не было.
Райли и Тадаси работали как уборочные комбайны, чётко и эффективно, вырезая всех тварей, до которых могли дотянуться. Команда «беретов» также не подвела. Оценив эффективность Одарённых, на рожон бойцы не лезли, но прикрывали и зачищали всё и вся без вопросов.
Всё это время мы, иногда, поесть забывали, не то что побриться, так что угрызений совести я не испытывал. Более того, сделал я это намеренно, чтобы заявить некоторый протест адмиралу, всё это время находящегося на орбите в безопасности. Мальчишество? Наверное, да, но ведь и мне всего восемнадцать.
— Мне нужно еще время, — ответил я. Мне, действительно, нужно еще время. Сейчас, я как никогда понял тупость и бессмысленность «Слова Инквизиции». Не может один человек, или небольшая группа людей, являющиеся Инквизиторами, решать судьбы миллионов, а то и миллиардов людей. Тем более, я сам видел, что некоторые Инквизиторы — обычные люди. Иногда, не очень хорошие люди. Что говорить обо мне, вчерашнем курсанте, с минимальным опытом и подготовкой. Однако, этой традиции было тысячи лет, и Империя всё еще стояла. Хотя, как я мне подсказывало моё предчувствие, осталось ей уже недолго.
Все эти дни на фактически горящей Рапсодии я гнал от себя прочь мысли о её уничтожении, крутил в голове варианты, пытался найти решение. Никогда еще я так не любил сами сражения, ведь в момент битвы можно не думать о судьбе миллионов, а просто уничтожать врага.
— Полковник, ваше мнение? — адмирал перевел взгляд на моего соседа.
Чудом выживший полковник Йохан Кархер сидел рядом. Он еще не оправился после тяжелого ранения, однако драгоценный Эссенс, выделенный Ланге для командующего наземным контингентом, быстро привел его в рабочее состояние. Еще одно преимущество Одарённого. Обычный человек, который скорее всего не выжил, восстанавливался бы после подобного ранения год и, скорее всего, остался бы инвалидом. А бравый немецкий полковник уже мог перемещаться на своих двоих и, хотя выглядел еще неважно, но мог вполне успешно функционировать, что он и делал, вновь взяв на себя командование войсками.
Сейчас он также задумчиво смотрел на меня. Весь его гонор никуда не ушел, как настоящий военный он был благодарен мне за своё спасение, но отношение ко мне и моей группе у него поменялось не поэтому. За две недели постоянных операций он оценил эффективность работы моей команды и, даже, проникся некоторым уважением. Более тог, я могу с уверенностью сказать, что теперь он на моей стороне, что сейчас и требовалось доказать.
— Я согласен с аколитом, господин адмирал, — не разочаровал меня Кархер. — Ситуация на планете неоднозначная, требуется еще информация.