Я стану твоей
Шрифт:
Ройэл вытерла слезы и закрыла книгу. Сегодня ей посчастливилось заглянуть в душу Деймона, и она поняла, что это самый достойный из мужчин. Он помогал ей по доброте душевной… Но она хотела большего. Она мечтала покорить его сердце!
Может быть, в один прекрасный день он полюбит собственную жену?.. А ведь Ройэл даже не знала, где он. Если он ранен, ей об этом ничего неизвестно.
Ладонь Ройэл непроизвольно опустилась и погладила округлившийся живот. В нем билось сердце ее будущего ребенка. Мужчина, который когда-то
Май 1781 года
В тот самый день, когда пришли известия о том, что войска генерала Корнуоллиса выдвинулись в Вирджинию, Ройэл родила сына.
Утро началось как обычно. Ройэл помогала Альбе складывать в погреб сушеные фрукты. Вдруг начались первые схватки. Она уперлась рукой в стену погреба, пытаясь отдышаться.
– Так и знала, что вам не нужно было сюда спускаться! – запричитала Альба.
– Ничего, – проговорила Ройэл. – Помогите мне дойти до дома и позовите повивальную бабку.
Когда Ройэл шла к дому, опираясь на руку служанки, Альба сказала:
– Нужно позвать доктора!
– Нет, – возразила Ройэл, останавливаясь, – доктор Хэбершем поддерживает англичан, и я не хочу, чтобы он принимал ребенка Деймона!
Ройэл перевела дыхание и двинулась дальше.
– Я не желаю, чтобы этот человек появлялся в Сванхаузе! – сказала она.
– С тех пор как вы вернулись на родину, вы сильно переменились, – заметила Альба. – Было время, когда мне казалось, что вы на стороне англичан.
Они медленно поднялись на крыльцо.
– Удивительное дело, Альба, – призналась Ройэл, – чем больше мы терпим поражений и чем больше укрепляется неприятель, тем меньше во мне остается лояльности к Англии…
Когда они вошли в дом и на пути им попался Джон Бартоломью, Альба сказала ему:
– Началось!.. Я провожу мисс Ройэл наверх, а вы сами знаете, что надо делать.
Впервые Ройэл видела на лице Джона смятение.
– С вами все в порядке, мадам? – спросил он, подбегая к ней. – Может быть, мне отнести вас наверх?
– Не надо, Джон. Я в полном порядке, – заверила она его.
Роды длились почти сутки. Около Ройэл неотлучно находились Альба и повивальная бабка по имени Джози Эвенс.
Внизу томились ожиданием Джон, Тобиас и Эзекиль. В библиотеке, где они ждали новостей, было так тихо, что было слышно, как тикали часы.
Перед рассветом сверху донесся слабый крик. Джон вскочил и вышел из библиотеки, прислушиваясь к тому, что происходит наверху.
– Может, это младенец? – пробормотал он. Крик повторился. На этот раз громче.
Все трое мужчин ждали у лестницы. Минуты казались им часами. Наконец появилась Альба. В руках у нее был маленький сверток, который она продемонстрировала собравшимся. Сойдя вниз, она откинула край одеяльца и показала маленькую головку с черными волосиками.
– У мистера Рутланда родился сын, – гордо сообщила она.
– А как Ройэл? – спросил Эзекиль.
– С ней все в порядке, – ответила служанка. – Ей, конечно, пришлось помучиться, но теперь она спит.
Эзекиль, Джон и Тобиас неуклюже столпились у кровати Ройэл и любовались молодым хозяином Сванхауза.
Ройэл приподняла младенца, чтобы им было лучше видно.
– Ну разве он не чудо? – гордо спросила она.
– Он похож на отца, – заметил Тобиас.
– Вовсе нет, – возразил ему Эзекиль. – Скорее уж на Ройэл!
– Глупости! – вмешался Джон. – Все младенцы на одно лицо. Сходство проявляется, когда они подрастают. – Он скупо улыбнулся. – Но он миленький!
Ройэл окинула мужчин радостным взглядом. Как все они были ей близки! У Джона – всегда такого сухого и педантичного – было щедрое сердце, и он всегда заботился о ней. Тобиас – сильный и коренастый, словно старый дуб, – в любой момент был готов подставить свое крепкое плечо. Милый и любящий Эзекиль был настоящим другом, на него можно было положиться… Ройэл улыбнулась. Даже несговорчивая Альба, если доходило до дела, ради блага девушки была готова на все…
Ройэл посмотрела на сына и подумала, что Сванхауз будет ему настоящим домом.
Эзекиль подвинулся поближе. Его глаза восторженно сияли.
– И все-таки я утверждаю, что младенец похож на вас, Ройэл! – заявил он и тут же спохватился: – А как вы его назвали?
– Я решила не давать ему имени, пока не вернется домой его отец.
Эзекиль одобрительно кивнул головой.
– Это правильно!
– Хотите подержать его, Эзекиль? – спросила Ройэл.
– А можно? – воскликнул он, просияв.
Она кивнула и передала ему ребенка. Он прижал младенца к груди, словно величайшее сокровище в мире.
– Когда он подрастет, Ройэл, я научу его охотиться и удить рыбу, как когда-то учил его отца…
– Ловлю вас на слове, – улыбнулась она. Младенец разразился пронзительным криком, и перепуганный Эзекиль поспешно сунул его смеющейся Ройэл.
В дверях показалась Альба. Она сурово шикнула на мужчин и выгнала их из комнаты, чтобы Ройэл могла отдохнуть.
Молодая мать склонилась над своим ребенком, осторожно трогая его крошечный носик, щеки, пересчитывая пальчики.
– Он само совершенство, Альба! – сказала она, целуя нежные детские губки.
– Ну еще бы! – отозвалась служанка. – Вам нужно поспать и набраться сил, – добавила она.
Альба забрала младенца и отнесла его в колыбель, а Ройэл опустила голову на сложенные ладони, закрыла глаза и быстро заснула.
Вернувшись в комнату, Альба взглянула на спящую Ройэл и улыбнулась. Во сне она была особенно хороша. Служанка накрыла ее одеялом и на цыпочках вышла из спальни.
Август 1781 года