Я стану твоим Ангелом
Шрифт:
– Они мертвы, - процедила я сквозь стиснутые зубы и сделала угрожающий шаг вперед.
– Оу, ну значит, они это сделали до смерти, - беззаботно сказала Ольга и села на диван, склонив голову в ожидании моей реакции. – У твоего отца ведь было много долгов, да? И ему нужны были деньги.
Я чувствовала, как по венам разлилась ярость, и тело начало дрожать от злости. Если она не остановится, я убью ее. Чтобы не кинуться на улыбающуюся и получающую удовольствие стерву, сжала кулаки так, что костяшки пальцев побелели, и рявкнула:
– Заткнись!
Но она явно не собиралась останавливаться: откинулась удобнее и продолжила:
–
С каждой фразой улыбка на лице Ольги становилась шире, она, как маньяк, получала наслаждение. Это было видно по безумному блеску в глазах.
– Хочешь знать, какое условие было у моих родителей?
Не успела я ответить, как она продолжила:
– Забыть обо мне. Забыть навсегда, будто меня и не было в их жизни. И они забыли.
Мое тело стало внезапно тяжелым, а по мышцам будто прошел поток тока. Каждое слово, сказанное Ольгой, несло определенное значение. Ей хотелось просто причинить мне боль, как и всегда. Мои родители так не поступили бы, всё у нас было хорошо. Я почти не слышала про долги папы, ведь в последнее время мы даже купили домик на даче. И папа подарил мне машину. Нет, нет, нет, он не убил бы маму и братика ради денег. Нет!
– Не стоит судить по своим родителям остальных. Очевидно, они просто от тебя избавились. Потому что ты никому не нужная, алчная, меркантильная, мерзкая сучка. – От каждого произнесенного слова мне становилось легче. Лицо Ольги онемело от шока и боли, а я упивалась этим. – И здесь ты никому не нужна. Ты кровь, которую выпьют на завтрак, обед или ужин. Только кровь. Закуска…
Руки у Ольги затряслись, и она, вскочив, вытерла слезы рукой и скрылась в комнате. Я медленно посмотрела на девушек с той же мерзкой улыбкой на губах. Они сидели буквально с открытыми ртами. Света даже журнал отложила в сторону.
– Теперь я тебе окончательно верю, - прошептала Лера, смотря на меня, как на пришельца.
– У нее явно талант, - заметила с улыбкой Света и тут же вернулась к чтению журнала.
Ноги несли меня по ступенькам так стремительно, что я умудрилась, как не сломала себе что-нибудь. Подступившие к глазам слезы жгли, в носу щипало, а уши горели. Я тяжело дышала, пытаясь успокоиться, и до крови прикусила губу, чтобы не разразиться слезами. Больно, всё тело жутко болело, расплавляя каждую клеточку изнутри.
Я крепко зажмурилась и посчитала до десяти, выравнивая дыхание. Как только почувствовала первое улучшение, то открыла глаза и увидела ровную стальную поверхность. Это были двери лифта. Не думая ни секунды, я подбежала к ним и нажала на кнопку. Они что-то скрывают, и я должна узнать, что это. Доноры, затем таинственный четвертый этаж, на который можно попасть только на лифте. Тем более, мне говорили осмотреться, посчитать комнаты… Вот этим сейчас и займусь.
Двери бесшумно открылись, и я, сглотнув, нерешительно вошла внутрь. Белый свет, отражаемый от зеркальных панелей лифта, был таким ярким, что в глазах заплясали светлые пятна. Когда двери закрылись, я подпрыгнула и стала нервно озираться по сторонам. Кнопок нигде не было. Ни одной. Сплошные зеркала, и мое испуганное отражение. Я стала ощупывать поверхность в поиске хотя бы аварийной кнопки. Выйти то отсюда как-то нужно будет. Но ничего не нашла. Я не знала, сколько прошло времени, казалось, что целая вечность, а на самом деле всего лишь минут десять.
В отчаянии я ударила ногой по двери лифта.
– Этот долбанный Влад мне за всё заплатит, - шикнула я вслух и замерла.
– Назовите этаж, - произнес голос в лифте, в то время как я почти не умерла от испуга.
Сердце забилось так сильно, что мог случиться инфаркт. Боже, да у них тут говорящий лифт. Обалдеть!
– Четвертый, - тихо произнесла я побелевшими губами, всматриваясь в зеркала. Откуда же исходил этот голос?
Как только слово слетело с губ, лифт поехал вверх, а я схватилась руками за зеркала, чтобы не упасть. Лифт поднимался не долго, но потом вновь остановился, не раскрыв дверей. Я подошла ближе и попыталась раздвинуть их руками, в надежде выбраться отсюда. Но они даже не шелохнулись.
– Открывай двери, - потребовала я и уперла руки в бока.
– Пароль, - произнес безжизненный голос женщины.
Какой еще пароль?
– Ты издеваешься? – выпалила я, в очередной раз ударив ногой в дверь.
Но дверь не открылась, а лифт не поехал. Очень жаль. И телефона с собой нет, как всегда, вовремя!
Я сосредоточилась и, задрав голову вверх, произнесла:
– Влад. – Но лифт не поехал.
Замечательно! И какой же тут пароль? Зачем вообще эти пароли нужны, чтобы попасть на этаж? Что там такого ценного? Я стала нервно расхаживать по лифту, теребя рукав блузки. Что это может быть?
Через двадцать минут мои силы иссякли. Я перепробовала почти все слова, наверное. Плитка на полу уже не казалась такой холодной, когда я села на нее. В отчаянии поджала ноги под себя и откинула голову на зеркальную панель, мысленно ругаясь, что решила попасть туда.
– Будь ты проклят Влад вместе со своим Люцифером, - крикнула я, и вскочила на ноги, когда лифт поехал вверх.
Стоп! Что я такого сказала? Люцифер? Серьезно?
Буквально через секунды двери лифта плавно разъехались, и я выбежала оттуда, словно ошпаренная. Черный мраморный пол был отрадой для меня, и я чуть не упала на него и не расцеловала от радости. Только вот она быстро прошла.
Передо мной оказалась всего лишь одна дверь. Огромная массивная дубовая дверь, на которой во всю длину была выгравирована буква «Л». И единственный выход – лифт. От этой мысли меня всю передернуло, и я медленно пошла вперед, так как желания возвращаться не было.
Сглотнув, я толкнула широкую дверь и перешагнула порог, увидев себя в отражении черного мраморного с янтарными прожилками пола. По бокам стояли два кожаных черных пуфа, обрамленных композицией мертвых, засохших роз в высоких фарфоровых вазах. От вида сухих лепестков я нервно сглотнула и встретила свой взгляд в огромном зеркале напротив двери. Оно, словно предвестник, отражало самые сущности тех, кто входил в эти покои. Повернув направо, передо мной предстала гостиная, загнанная в вечный мрак, вечную тьму. Черные стены, черный пол, черные кожаные диваны и зеркальные столики на ножках из черного хрусталя. Всё застыло в черноте, погрязло в этом цвете. Легкий ветерок окутал меня, и я, вздрогнув, последовала прохладе. Тонкий черный шелк тюли колыхался от порывов ветра, прорывавшегося сквозь щели закрытого окна. Задержав на мгновение руки на нежном шелке, дернула шторы, и комната залилась ярким светом, превращая всю зловещую черноту в серость от толстого слоя пыли.