Я стану твоим Ангелом
Шрифт:
Дрожащей рукой он отвел прядь спутанных волос от шеи, и я заглянула в манящую зелень последний раз.
– Не забывай меня, Влад.
Острые клыки так быстро вошли в кожу, что я даже их не почувствовала. С каждым судорожным глотком я насыщала его своей кровью, собой. Я оставалась в нем. Казалось, он не спешил, смакуя каждый короткий глоток, и он плакал. Я чувствовала холодные капли на шее, скатывавшиеся по плечам, и тоже плакала.
Сознание медленно уплывало, окрашивая всё в серую дымку, а потом в темноту. Я боялась, что не успею сказать, и хрипло прошептала еле живыми губами:
– Я стану твоим ангелом…
Челюсти
ГЛАВА 28
Резкая боль прострелила спину, протянувшись болезненным импульсом до самых кончиков пальцев ног. Скривившись, я попыталась приподняться на локтях и тут же вскрикнула. Казалось, будто железная паутина сковала всё тело и парализовала ядом. Чтобы унять боль, я крепко сжала челюсти и открыла глаза. Сердце забилось быстрее, а воздух перестал поступать в легкие. Даже про раздирающую боль в спине я забыла. Я находилась в узкой маленькой комнате с белыми стенами, лежа в односпальной кровати. Где я? Комната похожа на больничную палату, но здесь всё ярче и чище. Кроме кровати и тумбочки ничего не увидела. Я, насколько это было возможно, быстро встала и тут же схватилась за матрас, упав на колени от тяжести и боли в спине.
Приглушенный стон сорвался с пересохших губ, пока я смотрела вбок на белые, распластавшиеся по полу, крылья. Я стала ангелом… И тут словно ворохом по голове нахлынули воспоминания. Лига, Влад и я на полу… Я умерла… Руки задрожали, а глаза остекленели. Я аккуратно дотронулась до кончика белоснежного перышка и вздрогнула, почувствовав теплое прикосновение. Будто погладила руку или ногу. Я чувствовала крылья, и спина от них жутко болела.
Вдруг воздух сгустился, и золотистое мерцание окружило входную дверь. Не уверенна, что человек способен видеть частицы воздуха. Аккуратно, чтобы не причинить вреда крыльям, я встала и обомлела, осмотрев, во что была одета. Безразмерные расклешенные белые штаны, казавшиеся юбкой, и такая же рубашка с длинными рукавами. Это ж какие руки должны быть, чтобы кофта была по размеру. Пока я подворачивала рукава и старалась не морщиться от боли, причиняемой от каждого незначительного движения, золотистые частицы сгустились в яркий небольшой шар, и дверь распахнулась, развеяв его дуновением ветра.
На пороге оказалась высокая девушка в легком шифоновом розовом платье до пола, переливавшегося всеми цветами радуги. Черные волосы собраны в высокую прическу, золотые глаза блестели, а пухлые розовые губки растянулись в улыбке. Она шагнула вперед, и вдруг огромные крылья резко распахнулись, достав кончиками стены комнаты, и тут же аккуратно сложились за спиной.
– Злата, ты очнулась, - пропела тягучим карамельным голосом ангел и осмотрела меня с ног до головы.
– Где я?
Девушка выгнула брови и улыбнулась шире.
– Здесь.
Я закатила глаза, уставившись на шлейф из крыльев за ее спиной. Ну, в принципе, всё стало сразу понятно. Здесь так здесь. Хороший ответ. Ангел стояла неподвижно, будто вросла в белоснежный мраморный пол, и сверлила любопытным взглядом.
– Судя по моей одежде, мы в психушке.
Звонкий смех заполонил комнату так, что золотые частицы вмиг зависли в воздухе, а я подпрыгнула на месте и скривилась от боли.
– Твоя спина, - произнесла ангел, указав на крылья.
– Болит.
На минуту повисла гробовая тишина, а потом девушка вздохнула и, отвернувшись, бросила через спину:
– Пойдем. Она хочет тебя видеть.
Не успела я и удивиться, как ангел скрылась за дверью, а я поспешила за ней.
– Кто она то? – выпалила я, судорожно хватая ртом воздух.
Ангел резко остановилась, посмотрела на меня и, выгнув бровь, ответила таким тоном, будто объясняла, что небо голубое:
– Она.
Огромных усилий стоило сдержать сарказм при себе, но я это сделала. Ну, понятно. Где я – здесь, кто она – она. Злата, что ты тупишь в самом деле? Всё предельно ясно. Как только я поравнялась с ней и попыталась шагать в ногу, резко остановилась, восторженно выдохнув.
– Как красиво, - пролепетала я, сжав руками золотые перила и устремив взгляд ввысь.
Мы оказались на огромном круглом балконе, где располагались такие же двери, как у меня. Наверное, это были комнаты ангелов. Этажей не было предела, я не смогла определить, так как они сливались в единую негу золотого сияния и белоснежных полов. Это завораживало. Несмотря на яркий свет, который должен был заставить зажмуриться, я смотрела абсолютно спокойно на фигуры ангелов, идущих по балкону, их белоснежные крылья и свободные неяркие одеяния.
– Сколько тут этажей? – восторженно спросила я и поняла, что ангел стояла рядом, медленно обводя взглядом роскошное убранство.
– Много, - ответила она и кому-то помахала рукой.
Когда я обернулась посмотреть, кого она увидела, то никого не оказалось.
– И на какой этаж идти нам?
– На первый, Злата.
Ангел оторвалась от тонких перил и зашагала по коридору, шурша подолом и шлейфом крыльев. Я еще раз заглянула вниз и, убедившись, что никакой твердой поверхности видно не стало, скептически выгнула бровь, но последовала за девушкой.
Когда мы наконец оказались перед огромными золотыми дверями, и ангел повернулась ко мне лицом, я чуть не расцеловала ее. Сначала я пыталась считать этажи, но вскоре сбилась, так как винтовая лестница плавно опускалась, не позволяя понять, где начало этажа, а где конец предыдущего. Мы спускались по кругу, и голова быстро закружилась от мельканий белоснежных дверей и бесконечных круглых стен. Спина теперь не болела, она онемела, а крылья безвольно тянулись тяжелым шлейфом. И вот когда мы остановились, я готова была упасть на спину и больше не сопротивляться силе, тянувшей назад.
Но никакого отдыха не было предусмотрено. Ангел улыбнулась и перед тем, как открыть дверь, тихо произнесла:
– Не смотри ей в глаза. Старайся избегать взгляда.
Тяжелые двери так легко отворились, и я провела по их гладкой поверхности, чтобы убедиться, что они не из картона. В следующую секунду я замерла и устремила взгляд на единственную фигуру в огромном зале с резными колоннами, множеством скамеек и троном посередине на возвышении. Он сидел на полу, скрестив ноги по-турецки, спина сгорблена, а руки что-то чертили на полу. От яркого света, рассыпавшегося мириадами золота, волосы сияли и переливались. Тугой ком застрял в горле, и я замерла, забыв о боли и усталости от марафона по бесконечным ступенькам.