Я стану твоим врагом
Шрифт:
Поваливший её на землю главарь заслонил от неё оставшихся в стороне двух телохранителей с сыном — но она успела увидеть, как сын беспрекословно послушался, зажмуриваясь, отказываясь видеть то, что происходило прямо перед ним.
Их было трое — главарь и двое свободных помощников. Один вывернул обе руки, заломил, заставляя выгнуться дугой, в то время как главный, рыча, вцепился в тонкую ткань, разорвав рубашку от горла до коленей, и навалился сверху, расстёгивая штаны. Третий намотал длинные пряди на кулак, задрав её голову кверху, и принялся свободной рукой расстёгивать пояс.
Она сдавленно вскрикнула,
— Ну, давай же, — прошипел он, — будь умницей! Легла под холопов, так уж будь поласковей, или… сгодится и юный мальчик…
Марион широко распахнула глаза: сквозь тяжёлое сопение трёх мерзавцев она услышала тонкий полуписк-полувсхлип: Михо пытался сдержать рвущиеся наружу рыдания. К горлу подкатила тошнота, она дёрнула головой, пытаясь зацепиться взглядом хоть за что-то, чтобы не думать о предстоящем ужасе. Камыши невдалеке шевельнулись, и она отчаянно вгляделась в них: что угодно, лишь бы не потные рожи насильников! Вот только мелькнувшее в них знакомое лицо заставило её на миг забыть о том, где и в каком положении она находится.
— Августа! — крикнула Марион, всё ещё пытаясь удержать колени сведёнными. — Августа, гадина! Я видела тебя! Это ты всё подстроила!!! Зачем?!
— Стойте! — велела показавшаяся из-за камышов наблюдательница. — Я не задержу вас надолго, мальчики. Просто хочу, чтобы она знала, за что.
Нивелийская леди присела рядом с ней, скользнула взглядом по распластанному на земле голому телу, презрительно скривилась.
— И что Ликонт нашёл в тебе? Я знаю, я выяснила… ты сказала правду, — Августа выплюнула последнее слово с особым отвращением. — Увела у меня герцога… моего герцога, Марион! Шлюха, грязная шлюха! — Августа сплюнула ей в лицо, поднялась, делая шаг назад. — Я вот подумала… не побрезгует ли он тобой… после этого… Уверена, даже валлийцы брезгуют отхожим местом… помойкой, в которую превратится твоё тело! Продолжайте, мальчики! — хмыкнула она, отходя подальше. — Не буду вам мешать…
Марион всё же не выдержала, вскрикнула, когда главарь рывком раздвинул её колени, умащиваясь между ног, а державший её за волосы сдёрнул наконец с себя штаны, подбираясь ближе к лицу. Слёзы брызнули из глаз, когда она в один миг поняла, какое именно унижение ей предстоит пережить — и она зажмурилась, следуя своему же совету не смотреть.
Именно поэтому она и пропустила тот момент, когда свистнувшая в воздухе стрела с влажным звуком встретилась с плотью, и вскрикнувший главарь рухнул на неё всем весом, впечатывая в землю. Её руки и волосы резко отпустили, и в воздухе раздался новый свист и новые крики. Марион распахнула глаза, глядя через плечо прижавшего её к земле главаря, как бегут к оставленному невдалеке оружию державшие её телохранители — и как не добегают, получив каждый по две стрелы в грудь. Стреляли со стороны ведущей к озеру дороги — той, которую она никак не могла видеть.
С трудом спихнув с себя обмякшее тело главаря, Марион тотчас перекатилась на живот, пытаясь оставшимися на ней лохмотьями прикрыть наготу. Резко обернулась, бросая взгляд на державших сына мерзавцев.
— Оружие на землю! — гаркнул почти неузнаваемый от звеневшей в нём ярости голос. Марион не сдержалась, застонала: не такой видела она их встречу! Не сейчас, не в таком виде, не после этого унижения… — Отпустили его! Быстро, быстро!!!
— Э-э, нет, — неуверенно протянул Люк, выглядывая из-за плеча Михаэля. Телохранители держали баронета вдвоём, пытаясь каждый прикрыться его телом. — Вначале мы уйдём, а уж потом мальца выпустим. А то…
Коротко и гулко застонал воздух, пропуская пущенный чьей-то рукой топорик, влажно и гадко хлюпнул разрубленный череп. Оглянувшись на рухнувшего напарника, Люк побледнел и выпустил Михаэля — Синий баронет тотчас рванулся к Марион, обхватил руками за пояс.
Воительница проводила взглядом попытавшегося сбежать Люка, с разгону бросившегося в озеро — но второй топорик настиг его в спину, да так и остался торчать над водной гладью, застряв в расслабленном теле покачивавшегося на волнах покойника.
— Марион!
Она повернулась к тропе спиной, так, чтобы не видно было мокрой, порванной рубахи на груди, крепко прижала к себе дрожащего Михо, мокрого и бледного, как полотно, закусила губу, чтобы не дать вырваться ни единому звуку.
— Марион…
Она всё же нашла в себе силы поднять глаза. Нестор схватил левой рукой её за плечо, вгляделся в широко распахнутые, немигающие глаза, дрожащие губы, темные следы от чужих пальцев на побледневшей коже…
Опомнился, срывая с себя плащ, накинул на подрагивавшие плечи, скрывая её наготу. Михаэль оторвался от матери, взглянул на герцога — и тотчас вцепился в его пояс обеими руками, прижимаясь щекой к груди.
— Почему так долго? — выдохнул он. — Мы переживали… Эти… эти мерзавцы… это всё она, эта Августа подстроила! Да где же она? — Синий баронет заозирался, тщетно высматривая подлую наблюдательницу. — Сбежала…
— Я… я знаю, Михаэль… Но теперь всё хорошо… Всё будет хорошо, я обещаю, — глядя в глаза Марион, проговорил Нестор. Михо прижался к нему сильнее, и сердце герцога пропустило несколько ударов, когда он понял, как сильно в нём нуждались, и как долго ждали. — Прости, я опоздал… я просто… привёз с собой кое-кого, — Нестор заставил себя коротко улыбнуться мальчику, чуть отстранился, кивая на застывших у края дороги воинов.
Вместе с Ликонтом прибыли несколько рыцарей, тактично оставшихся в стороне, и Михо не сразу заметил среди них бывшего телохранителя.
— Сэр Эйр! — радостно вскрикнул баронет, бросаясь навстречу рыцарю. — Вы вернулись!
Бывший телохранитель припал на колено, раскрывая объятия, подхватил баронета, пытаясь подавить вздох облегчения: успели…
Марион проводила сына взглядом, и Нестор тотчас рывком притянул её к себе, обнял, запуская пальцы в мокрые, спутанные пряди.
— Почему?! — он едва не встряхнул её, всё ещё пытаясь унять в себе отголоски того бешенства, которое охватило его при виде её распластанного тела, и подонков, пытавшихся овладеть ею. — Почему ты не сказала мне раньше, Марион? Я… не знал… правда, не знал, как… насколько тебе здесь… плохо… — её тело дрогнуло в его объятиях, и Нестор прижал её к себе ещё крепче, чувствуя, как её пальцы впиваются в ткань его рубашки. — Марион, моя Марион… почему ты молчала? Гордая женщина… почему? Глупец, трижды глупец… нужно было сразу забрать тебя отсюда… а я всё ждал… хотел, чтобы ты решила сама… погряз в делах…