Я стираю свою тень 3
Шрифт:
— Надо же, мне удалось заставить Джанбоба потратиться. Не такой уж он и прагматичный.
На самом деле, если бы он умел считать деньги, подавляя жадностью чувство мести, то дешевле было бы отказаться от моей поимки. А ведь космический «Мариарти» называл меня ручной обезьянкой Айрис, всячески подчеркивая мой статус и умственный потенциал. А теперь он не считался с потерями, пытаясь поймать неуловимого космического бабуина.
В капсуле оказалось не так тесно, как можно было подумать, глядя на нее снаружи. Рассчитана она была на дюжину человек, по шесть кресел вдоль бортов. Я сел в среднее по правому борту. Пристегнулся и мысленно сообщил кораблю, что готов. Вначале я услышал шум откачиваемого воздуха, потом вибрацию двигателей, а затем резкое ускорение, продолжающееся довольно долго. В передней части капсулы имелись два небольших иллюминатора. Я их заметил, только когда в них появился светлый диск планеты.
Она была похожа на Землю, только укрытую ватой. Ни одного просвета, сквозь который была бы видна поверхность, сплошная облачность. Планета стремительно приближалась. Нос капсулы озарился голубоватой плазмой. Мне стало страшно, что что-то пошло не так и я впишусь на полном ходу в поверхность или сгорю, так и не долетев до нее. Может быть я переоценил дружелюбие Седьмого Борта и он просто решил избавиться от меня, так же, как и от трех погибших людей Джанбоба.
Меня не покидала тревожная мысль, пока капсула не начала торможение. Она резко сменила направление движения и понеслась горизонтально, пронизывая облака. Неожиданно выскочила из них и оказалась над живописной оранжевой поверхностью здешних лесов, перемежающихся голубыми зеркалами озер, соединенных между собой артериями рек. Красиво, даже слишком для такой твари, как мы, начавшей бы сразу выкорчевывать и осушать, отвоевывая себе пространство.
Показался геометрический пейзаж искусственного происхождения. Он тоже был оранжевым, но повторял контуры застройки. Капсула сделала вираж, зависла над этим местом и медленно опустилась на густой ковер травы и кустарника. По своей русской привычке хлопнул несколько раз в ладоши, благодаря автопилот за удачную посадку. Отстегнулся и прошел к иллюминаторам, чтобы лучше рассмотреть местность.
С первого взгляда я понял, что здесь теплый и влажный климат, а благодаря облачности еще и равномерный, не сильно зависящий от времени суток. Во мне загорелся интерес исследователя, прогуляться по дивной оранжевой траве, подышать чужим, но настоящим воздухом, послушать, о чем орут местные животные, разогнавшие поселенцев. Позади каждого сиденья висела маска, похожая на противогаз. Раз в космосе от нее толку не было, следовательно, ее придумали для тех, кто высаживался на поверхности планеты.
Рискованный и необдуманный поступок, смело выходить навстречу неизвестному, но в последние дни я рисковал так часто, что привык к этому. Капсула была создана давно и не поддерживала общение с нейроинтерфейсом. Пришлось открывать ее большим ухватистым «ручником». Она отошла и впустила внутрь воздух, уравновесив давление. Атмосфера планеты оказалась тяжелее земного стандарта, принятого за эталон в человеческом сегменте космоса.
Бывшее поселение людей покрывал сплошной ковер травы, похожей на мох, я ступил на нее и провалился в мягкую и скользкую массу по щиколотку. Первый урок на чужой планете был мне преподан в первые же секунды после выхода из капсулы. Изо мха торчали веточки с ярко красными продолговатыми ягодами, растущими плотно к стволу. Я поднес руку, чтобы сорвать ягоду, а она взяла и брызнула в мою сторону соком. Капли попали на открытую ладонь. Меня это здорово напугало. Я принялся тереть ладонь об одежду, пока не вытер досуха. Вдруг это был контактный яд. Прошла минута. К своему удовлетворению, никаких симптомов ожога или отравления не проявилось.
Однако страх не нарушил мои первоначальные планы, исследование планеты продолжилось. Помимо коврового мха, здесь росли карликовые деревца, такие же, как в кабинете Диноксия. Лианы в палец толщиной, свисающие по стенам с крыш домов и заборов. Влажность и тепло способствовали бурному, я бы даже сказал, агрессивному росту растительной жизни. Я заметил на растениях воздушные корни, питающиеся влагой из воздуха. Вполне могло оказаться так, что у деревьев не было корней, уходящих в землю. Я ощущал подо мхом твердое покрытие. Раздвинув его ногами в стороны, я убедился в этом окончательно, из-под растительных остатков выглядывала декоративная плитка, уложенная колонизаторами.
Высоко в небе кружилась пара птиц, размером с наших грачей. Они будто присматривались ко мне, осторожничали, не зная чего ждать от неведомого чужака, появившегося на огромной шумной птице. От моей капсулы еще тянулись вверх раскаленные струи воздуха, размывая в мареве экзотический пейзаж заросшего поселка. Помня об опасности здешних животных, я все равно испытал какое-то приятное чувство уюта. Мне все здесь нравилось, и почему-то появилась уверенность, что Джанбоб никогда не станет искать меня на этой планете. Я помахал птицам рукой.
— Ээээй, привет! — Крикнул я им через маску. — Спустившийся с небес приветствует вас!
А что такого? Я всегда разговаривал с животным. Частенько, когда я встречал на мусорке бродячих кошек или собак, общался с ними как с равными, и мне кажется они ценили это. Одна из птиц взмахнула крыльями и, сложив их вдоль тела, свалилась в крутое пике, превратившись в точку. Я заволновался, почувствовал, что летящий живой снаряд направлен в мою сторону. Поднял в его сторону отпугиватель, готовясь сделать предупредительный выстрел. На фоне белого неба приближающаяся точка, удерживаемая в прицеле, стремительно росла в размерах.
Я дернул спусковую скобу. Выстрела, либо какого-то иного действия не последовало. Птица без всякого изменения маршрута летела на меня. Азарта смелого исследователя поубавилось. Я бросился бежать назад к капсуле, от которой успел отойти на приличное расстояние. По моим ушам ударила звуковая волна, заставившая барабанные перепонки резонировать на сверхвысокой частоте, вызывающей нестерпимую боль. Картинка в глазах раздвоилась и поплыла, размываясь до полной дезориентации.
Я поскользнулся на полном ходу и упал. Оружие улетело и зарылось в мягкий мох. Крик прекратился. Перевернулся на спину и посмотрел вверх. Птица расправила крылья метрах в десяти от меня и резко набирала высоту. Вторая птица, повторив маневр первой, уже летела ко мне стремительной точкой. Я вскочил и побежал к капсуле. Мне хватило сообразительности сунуть пальцы в уши, чтобы ослабить эффект звукового удара.
За двадцать шагов до капсулы меня настиг второй шокирующий удар. Он проникал в тело не только через уши, но и через кости черепа, вызывая вибрации мозга, на которые он отзывался аномальными командами частям тела. Мои ноги непроизвольно подогнулись, и я снова свалился, барахтаясь в оранжевом месиве, как в болоте. При этом я не видел вокруг себя ничего, кроме размытой перспективы. Только спустя секунды после прекращения крика я снова увидел капсулу и бросился к ней, рассчитывая успеть до следующей волны.
Успел. Заскочил, закрылся и упал на пол без сил. Надо же, какой контраст между прекрасной флорой и нетерпимой фауной. Мне показалось, что в ушной раковине стало тепло. Проверил пальцем. На нем оказалась кровь. Стало страшно, что в голове сосуды тоже могли полопаться. Наверное у местных жителей имелись какие-то приспособления ослабляющие разрушительный эффект крика.
Он раздался снова, но это было далеко не то, что снаружи. Я не испытал никакого размытия картинки или боли в ушах. Возможно, я чуточку оглох, что ослабило эффект вкупе с толстыми стенами капсулы. В древнем аппарате никаких медицинских устройств не имелось. С контузией я должен был справиться самостоятельно, а я уже успел отвыкнуть терпеть боль и нездоровье в целом.