Я тебе не верю!
Шрифт:
— Это был всего лишь невинный поцелуй.
— Я знаю, что это было, — ответила она упрямо. — И мне это не нужно! Вам достаточно ясно?
Филипп с чувством выругался себе под нос, и Элизабет искренне порадовалась, что не знает французского.
— Я не просил вас лечь со мной в постель, — сказал он угрюмо, — или, тем более, войти в мою жизнь. Поцелуй был признанием вашей красоты, знаком извечного влечения мужчины и женщины.
— О, пощадите меня… — Она взглянула на него свирепо. — Скольких еще женщин вам удалось поймать на эту приманку?
— Мисс Тернер, если вы скажете еще слово, то,
Было видно, что он едва сдерживается, внешне оставаясь хладнокровным. Ей хотелось пробить толстую шкуру властного мужского самодовольства. Как это было бы приятно! На мгновение снова перед ней возникло лицо Джона, его крепкая и стройная фигура. Но затем образ стал быстро блекнуть, и вместе с ним угасла ее ярость. Джулия позвала ее из спальни:
— Бетти!
— Я не хочу расстраивать сестру, — быстро проговорила Элизабет, как только услышала звук открываемой двери. — Она перенесла более чем достаточно…
— Что вы здесь делаете? — Джулия задала вопрос столь странным тоном, словно догадывалась о том, что произошло в гостиной в ее отсутствие.
— Я… — Элизабет обнаружила, что ей совершенно нечего сказать в ответ.
— Ваша сестра рассказывала мне о своей работе. — Филипп легко нашелся, придав голосу невозмутимо-небрежную интонацию. — Вы, должно быть, очень гордитесь сестрой?
— О да. — Джулия улыбнулась ему в ответ, полностью успокоенная. — Бетти оставила университет, чтобы получить работу, когда умерли папа и мама. Поэтому мы могли быть вместе. Она проделала путь наверх с самой нижней ступени служебной лестницы и заслужила все, что имеет.
— Действительно?.. — Голос Филиппа сделался очень сухим.
Элизабет позволила Филиппу усадить Джулию на диван, а сама направилась в кухню, где прислонилась к деревянному буфету. Какое нахальство целовать ее так! Он что, воображает себя подарком женской половине человечества?
Бульканье кофеварки напомнило ей о том, зачем она пришла на кухню. Элизабет быстро закончила сервировку подноса и налила кофе в три чашки. Ну, теперь-то нашлась женщина, которая не собирается растекаться лужей у его ног. Но все же в их встрече было нечто роковое. Разве есть еще на свете женщины, которых судьба с такой точностью возвращала бы на старую, избитую колею?
Позже, когда она лежала без сна, слушая, как в ночной тишине тикают часы на прикроватной тумбочке, перед ее мысленным взором чередой проходили горькие воспоминания прошлого. Филипп де Сернэ. Конечно, есть еще женщины, которых пленяют красивое лицо и мягкий, ласкающий голос, — кто, как не она, должен это знать?..
Когда она встретилась с Джоном Макафи, ей было почти двадцать пять, но при этом она оставалась невинной как младенец. Их познакомил общий приятель на одной из вечеринок работников рекламного бизнеса. И с первой же встречи, когда дымчато-серые глаза впервые ей улыбнулись, она оказалась в прочных сетях. Его обаяние, его техника обольщения были отработаны до совершенства, и она никогда не сомневалась ни в чем из того, что он говорил ей о себе, хотя была масса поводов, чтобы проявить осторожность.
Он не нравился Джулии. Весьма забавно, если принять во внимание, что ее сестра любила всех и каждого. Но только не Джона Макафи. И как она оказалась права!
Они были неразлучны уже четыре месяца, когда Джон попросил ее выйти за него замуж, и через пару недель брак был официально заключен. Совместный банковский счет, который предложил открыть Джон, казался тогда их общей декларацией любви и доверия, несмотря на то, что деньги, лежавшие на нем, достались ей от родителей, и туда же входила доля, предназначенная младшей сестре после ее совершеннолетия…
Ее мысли перенеслись в солнечное майское утро, почти три года назад, когда раздался звонок, и она побежала открывать дверь маленькой квартирки, которую снимали она и Джон. Джулия уже уехала в колледж, а сама она опаздывала на работу, но при мысли, что это мог быть Джон, обещавший вернуться как раз в этот день из двухнедельной деловой поездки, у нее выросли крылья. Он опять забыл ключ, подумала она, открывая дверь.
Но это был не Джон. Перед ней стояла высокая привлекательная женщина с добрыми карими глазами. Кто бы мог предположить, что мир чувств и представлений Элизабет будет разрушен человеком с такими добрыми глазами…
— Миссис Макафи? — Женщина протянула руку. — Здравствуйте. Мое имя Одри Касс. Не думаю, чтобы Джон говорил вам обо мне.
— Джон?.. — Элизабет медленно покачала головой. — Нет, не припоминаю. Вы знаете моего мужа?
— К сожалению. — Элизабет привела в замешательство та мрачность, которая чувствовалась в тихом голосе. — Да, к несчастью, знаю. Нам нужно поговорить. Могу я зайти?
— Хорошо, но я уже опаздываю на работу.
— Это не может ждать, миссис Макафи. — Женщина виновато улыбнулась. — И, поверьте, я действительно очень, очень сожалею.
Так начался кошмар. Оказалось, что ее муж — лихой красавец Джон Макафи с его дымчато-серыми глазами и томным романтическим взглядом был прожженным обманщиком, профессионально использующим доверие своих жертв. Одри Касс принесла с собой подшивку бумаг — историю его деятельности за последние несколько лет, расследованию которой она себя посвятила.
Для Элизабет чтение этих материалов было мучительным. Джон охотился на молодых неопытных женщин, которые имели определенное количество денег. Он заставлял их поверить в свою любовь и затем исчезал вместе с деньгами и ценностями, дочиста обобрав несчастных. Его объяснения были различны — проблемы бизнеса, болезнь матери, временные денежные затруднения, — но конечный результат всегда был одним и тем же: женщина с разбитым сердцем, без Джона и без денег.
— Но я не понимаю… — Элизабет в замешательстве смотрела на Одри Касс, и ее сердце билось, словно птица, пойманная в клетку. — Почему же полиция не занимается этим, если все, что вы говорите, правда?
— Это правда, — тихо ответила Одри, — и полиция расследует, по крайней мере, два случая, где Джон подделал подписи. Что касается других… — Она с горечью пожала плечами. — Если глупые женщины хотят делать своим возлюбленным подарки деньгами или драгоценностями, это касается только их — таков официальный взгляд на вещи. Полиция занята, у них нет времени охотиться по всей Англии за одним человеком, тем более что он повсюду называет себя разными именами, а это еще более затрудняет дело.