Я тебе верю
Шрифт:
– Знаешь, не зря народ говорит, что не боги горшки обжигают. Сибика ведь тоже без профессии была – и ничего, чему-то научилась, зарабатывает, живет. И твоя обучится. Давай-ка я напишу внучке, чтобы она поподробнее все разузнала – может, найдет место и для Юли. На первых порах, я думаю, у Сибики поживет, ничего страшного, свои же люди, надо друг другу помогать, а там и свой угол снимет.
Слова соседки звучали убедительно, хотя Ольга представить не могла, как они могут расстаться с Юлей и как Юля сумеет перенести разлуку с маленьким
Недели через три соседка постучалась к Ольге. Пришла с письмом.
– Вот, ответ пришел от внучки. Я же говорила тебе – все устроится, образуется. Ты не смотри, что Сибика такая задиристая да гонористая, в душе-то она добрая, последним поделится, не пожадничает. Читай, а еще лучше пускай Юлечка сама почитает, – и она протянула Ольге письмо.
Еще пара недель ушла на обсуждение, раздумье, прежде чем было принято решение. Юля первая склонилась к возможной поездке. Мать сомневалась.
– Ты ведь толком не знаешь, чем именно занимается Сильвия и что она подыскала для тебя. Напиши ей сама, расспроси подробно.
– Мама, на это уйдет уйма времени, а мы и так в долгах по уши. И потом, я не хочу, чтобы Сибика считала меня какой-то слабосильной. Если она сумела, то и я справлюсь. Достаточно того, что она прямо пишет: «работы много, но она нелегкая, зато платят хорошо».
– А все-таки неплохо бы спросить о характере работы, о продолжительности рабочего дня, наконец, что это – сдельная, почасовая или офисная работа, может ли пригодиться твой итальянский, твоя безукоризненная грамотность и знание компьютера.
– Я во всем разберусь на месте, не такая уж я беспомощная. Ты только не волнуйся за меня. Единственное, чего я боюсь, так это жить вдали от Нику.
Юля сдержалась, хотя в эту минуту ей больше всего хотелось броситься на шею матери и заплакать.
На том и порешили и принялись за сборы…
Как и опасался Иван, Ксения недобрала на вступительных экзаменах нужного количества баллов и не была зачислена в институт.
– Ничего, – сказала она, – не страшно, поступлю на будущий год. Мне торопиться некуда.
– Тогда и я приеду на будущий год, не хочу оставаться здесь без тебя, вернемся вместе домой, – решительно заявил Иван.
– Ты чего, белены объелся? Как это на будущий год?! Тебе учиться надо, а не терять целый год. И кто тебе сказал, что я собираюсь возвращаться домой? Вовсе нет. Я тоже не хочу жить без тебя, разве ты до сих пор не понял этого?
– Да, но куда ты денешься без общежития? Как ты себе это представляешь?
– Пока не знаю, но что-нибудь придумаю. Вот увидишь, я найду выход, и мы будем вместе, даже еще лучше, чем в Калуге.
Иван обнял ее.
– Ах ты моя авантюристка! Выкладывай-ка, что ты придумала. Пока не расскажешь, я тебе не позволю вот так вот, с бухты-барахты принимать легкомысленные решения.
– Господи, ну до чего же ты правильный, все время прямо и прямо! Можно и свернуть кое-когда.
– Дубинушка моя, куда ты решила сворачивать?
– Ну, это образно, не в прямом смысле. Обещаю, как только что-то конкретно станет получаться, я тебе все-все расскажу. Ты только обо мне не беспокойся.
– Здрасьте! О ком еще мне беспокоиться? А пока конкретно станет получаться, где ты будешь жить?
– Я уже договорилась с комендантом общежития, что она даст мне недельку на поиски.
– Когда ты успела, бедовая твоя голова? – удивился и, что греха таить, восхитился Ксюшей Иван.
– Да вот успела. – Ксения явно гордилась своей предприимчивостью. – А сейчас я должна идти…
– Так идем вместе, – как само собой разумеющееся, предложил Иван.
– Ванечка, миленький, не сердись, я должна идти одна. Так нужно. – Она чмокнула его в щеку и умчалась.
– Вот ведь Лиса Патрикеевна! – бросил ей вслед Иван. Он бы дорого дал, чтобы посмотреть, куда собралась эта отчаянная девчонка, которая еще месяц назад держалась за его руку, боясь отпустить и заблудиться в большом незнакомом городе.
Тем временем Ксения отправилась на Большую Пироговскую улицу, или попросту, как ее все именовали, на Пироговку, чтобы попасть на прием к директору института.
Немолодая доброжелательная секретарша удивленно взглянула на девочку с толстой косой и серыми умненькими глазками, опушенными длиннющими ресницами.
– Девушка, я не могу сейчас вас пустить к директору, он занят. Вы по какому вопросу?
– По личному, – не задумываясь ответила Ксюша.
Секретарша полистала блокнот, потом ткнула ручкой в конец листка и, подняв глаза на посетительницу, сообщила:
– Я могу вас записать на послезавтра. Можно на 12 часов или на 16.30. Какое время вас устраивает?
– Меня не устраивает любое время послезавтра. Понимаете, это никак невозможно, у меня совсем мало времени. Мне нужно сейчас.
– Ну, знаете, – поразилась настырности девицы секретарша, – не может же он прервать совещание, чтобы принять вас.
– Не надо прерывать, я подожду, когда они закончат.
– Когда они закончат, закончится и рабочий день директора, он и так весь день без обеда просидел. Должен же человек отдохнуть.
– Я его только провожу до машины и заодно быстренько все скажу, – заявила Ксюша и, заметив недоуменный взгляд секретарши, торопливо добавила: – Я умею кратко формулировать, это у меня еще со школы.
Секретарша не смогла сдержать улыбки.
«Я ее сразила», – подумала Ксюша и без приглашения уселась на самый кончик стула, готовая вскочить и бежать, семенить, скакать, ползти – да что угодно! – за директором, только бы он ее выслушал.
И он ее выслушал, просидев с ней не в кабинете, а в приемной секретаря более получаса. Он вышел из кабинета, намереваясь попрощаться с секретаршей перед уходом, но был буквально перехвачен Ксенией.