Я тебя искал. Я тебя нашла
Шрифт:
– А-а-а… – Ваня отставил в сторону бутылку. Илья проводил ее взглядом. Жаль. Вкусно же. И тепло. – Так это ее работа! Она у кого только не брала. Но у таких, как ты, которые с Чайковским и этим, как его… Малером, вроде нет. Чего это ее на классику потянуло?
Да, вот так вот. Ее на классику потянуло. А меня – на нее. Вот такое вот несовпадение вкусов. Бывает.
А с откровениями надо заканчивать. И так сегодня выдал десятилетнюю норму. Илья протянул руку, выудил из вазочки печенье, захрустел, собираясь с мыслями.
– В рамках культурного просвещения радиослушателей.
– О как!
Хозяйственный какой. И заботливый. И черт с ними, с разбросанными нотами и виноградом. Хотя за Модеста Ильича обидно, конечно.
Илья снова поменял под собой положение стула, откинулся на спинку, вытянул ноги.
– Чувствуй себя как дома, – и рукой махнул. – А с твоей сестрой у нас состоялся крайне интересный разговор. Про Рахманинова и кляксы, – а потом хмыкнул и добавил: – Жаль, про Малера не успели. Ну, это я с тобой наверстал. Извини, что вспылил. Обычно я не бью людей нотами. По крайней мере, Малером.
Извинился внезапно, но на душе стало легче. И он с удовольствием наблюдал за хлопочущим на кухне Ваней.
– А чем ты обычно бьешь людей? – поинтересовался тот, ловко орудуя ножом.
– Музыкой.
– Слушай, вариант! – Иван поставил перед Ильей тарелку с бутербродами, удивительно аккуратными на вид. – Ешь давай, борец!
Бутерброды оказались не только красивыми на вид, но прекрасными по содержанию. Илья понял, что и в самом деле проголодался.
– Очень вкусно! Дашь рецепт?
– Чего? – Ваня расхохотался. – Бутерброда? Мясо и хлеб. Слушай, ты пить совсем не умеешь. Но ничего, это поправимо. Я тебя научу. А сейчас просто ешь.
Илья и сам понимал, что спросил глупость. Но так приятно иногда побыть глупым. Глупым не так больно. И Ваня прав – пить Илья не умеет совсем. Может быть, и не стоит учиться. А может быть, и стоит. Все эти умозаключения казались ужасно сложными, поэтому он вернулся к бутербродам и чаю. А у Вани зазвонил телефон. Разговор вышел краткий.
– Да… ты где?.. Понял… конечно… скоро буду!
Иван отключился и встал на ноги.
– Слушай, мне пора. Я так и не понял, что у вас там за интервью было, но мне сестру еще забирать из бара. Она на мотоцикл теперь не сядет. В общем, я пошел, а ты все бутерброды доешь, просветитель, и чаем не забудь запивать.
Наклонился, потрепал Сатурна за ушком.
И ушел – захлопнув дверь за собой.
В полной тишине Илья дисциплинированно доел бутерброды и допил чай. Вышел в прихожую, запер дверь. Постоял задумчиво в прихожей. Что-то важное Иван сказал про телефонный разговор с сестрой, но смысл этих слов ускользал. И нестерпимо хотелось спать.
Он не дошел до спальни. Сел в гостиной на диван, долго смотрел на рояль. А потом завалился на бок и мгновенно отключился.
Ну и денек выдался!
Ваня Тобольцев спешил к метро. Что произошло на этом интервью, он так и не понял, но то, что что-то произошло, – это точно. Сестра никогда не позволяла себе спиртное, если садилась за руль, а тут не просто позволила. Голос по телефону был очень странный. Да и умник пришел… Нет, тот вообще по жизни странный, но сегодня был еще и расстроенный. Даже уходить не хотелось, в том смысле, что надо было его сначала спать уложить, а потом уже идти. А то мало ли что? Но сестра позвонила. И выбора у Вани не осталось.
Да и свидание получилось скомканное. Он планировал все чин чинарем, но Таньку срочно вызвали (на это самое интервью, наверное), а родители без ключей, пришлось звонить красотке и передвигать встречу на более поздний срок. Та, естественно, надула губы. «У тебя есть более важные дела, чем я». В общем, пока одно, пока другое, пока встретил отца с матерью, пока добрался, открыл мартини, помыл виноград… Квартира красотке очень понравилась, оно и понятно. Она сразу стала допытываться, кому принадлежат такие крутые хоромы, но удалось отшутиться. Дошли до главного – Сатурн завыл. В глубине души Ваня был уверен, что собака вполне может вести себя прилично, просто ему не понравилась данная конкретная девчонка, вот и все.
Когда позже Ваня лежал на полу и гладил шерсть песика, он как раз размышлял на тему: стоит доверять интуиции Сатурна или нет. И склонялся к тому, чтобы довериться. У собак нюх – обзавидоваться можно.
А вообще, хорошо, что с умником мартини он всего лишь пригубил и с девчонкой выпил чисто символически, да и выветрилось все уже, поди.
Эту мысль про мартини Ваня Тобольцев вспомнил позднее, когда прибыл в бар и увидел сестру. В таком состоянии он ее припомнить не мог. Нет, было пару раз, конечно, после вечеринки в честь дня рождения и по поводу первого Ванькиного подвального концерта. Тогда они закатили знатную гулянку! Но чтобы после эфира… к тому же в день прибытия родителей из теплых краев, чтобы предстать перед их соскучившимися лицами в таком состоянии… Да, дела…
– Ну, и чем ты тут без меня баловалась? – поинтересовался Ваня, присаживаясь рядом.
– Текилой, – сказала сестра и долизала с руки оставшиеся крупинки соли. – Тебе не предлагаю, потому что кому-то из нас двоих садиться за руль, и это явно не я.
– Это явно не ты, – согласился Ваня и поднял руку, призывая официанта. – Колись, в честь какого события у тебя тут батарея стаканчиков числом пять?
– Эфир был трудный. Вот понимаешь, совсем ужасный. Думаю, уволят меня на… совсем, короче, уволят. И рекламодатель ушел недовольный. А рекламодатель этот, Ваня, очень крутой продюсер. А я все запорола, – тут она шмыгнула носом и в глазах появились слезы, – потому что пришел один… придурок… с которым простым человеческим языком разговаривать не получается.
– Да, – вздохнул Ваня, – с ним простым человеческим вообще не вариант.
– С кем? – Таня подняла голову.
– Ну, с придурком. Ты же про него говорила? Но вообще, он может быть даже очень неплохим человеком, поверь.
– Ой, что-то я совсем запуталась, Вань. Ты сейчас о чем?
– О том, что пить в одиночестве вредно.
Подошел официант, Тобольцев попросил расчет.
Когда они встали из-за стола, выяснилось, что Таня не очень твердо стоит на ногах.
«Эту тоже надо учить пить», – пронеслось в голове. Впервые в жизни Иван Тобольцев почувствовал, что может кого-то чему-то научить. Хоть курсы открывай.