Шрифт:
.
Алекс, молча, смотрел на прекрасную мраморную статую, украшающую надгробие.
Странно, но сейчас он думал не о том, что уже год, как любимой не стало. Молодой человек ничего не чувствовал после её смерти. Словно она ушла, и жизнь замерла. Это только в фильмах так - человек умер и все в безудержном горе рыдают, рвут на себе волосы, бьются в истерике. А в жизни - сначала ты просто не осознаешь того, что случилось. Поглядываешь на дверь, ждешь, когда она откроется и войдет покойный, скажет, что это была такая злая шутка, черный юмор, розыгрыш или что-то в этом роде.
Его дверь так и не открылась...
А он все отказывался признаваться себе, что это конец и Дани уже нет.
Алекс по инерции ходил на работу, что-то делал, улыбался кому-то... Но чувство нереальности происходящего не покидало. Как будто это сон, а ему никак не удается проснуться. Театр, в котором у каждого свои реплики, а ему досталась роль стороннего наблюдателя...
Алекс вряд ли смог бы рассказать, чем занимался весь день, пока ноги не принесли его к фамильному склепу семьи Даниэллы. Он без труда нашел место, где обрела последний приют его единственная любовь. Все могильные плиты без прикрас, а у неё мраморная девушка на надгробии. Это идея матери, она хотела сделать Дани подарок на годовщину смерти.
Прошел год... А ему словно только вчера сказали, что её нет. Алекс снова посмотрел на надгробие. Нет, под этим холодным куском мрамора покоится не только Дани. Там похоронена и его надежда...
Он, стоя рядом с холодным мрамором плиты и рассматривая невидящим взглядом такую же холодную девушку, только сейчас полностью осознал, что ЕЁ нет. Боль никогда не была настолько сильной и яркой! Словно его разрывали изнутри, раскаленными ножами вырезая душу. Нет, плакать не хотелось... Он желал уничтожить все вокруг! Наказать этот мир за то, что земля не остановилась в тот момент, когда умерла Дани, за то, что свет не погас, а вселенная не рухнула в пропасть...
Больно, как же ему было больно.... А люди вокруг жили, улыбались, совершенно не обращая внимание, на его боль.
– Я люблю тебя...
– прошептал он надгробию и ушел.
В этот вечер он впервые напился до полумертвого состояния. Что угодно, лишь бы не знать... не помнить...
. . . . .
Все изменилось когда он понял, что сошел с ума. Не сразу, нет! Это только в фильмах и книжках от пережитого герои могут тронуться умом. А в жизни все иначе.
Алекс начал замечать первые звоночки. Однажды удивленно обнаружил, что разговаривает с надгробием. То есть, он и раньше с ним разговаривал, но только пьяный. А теперь начал приходить в склеп все чаще трезвый и рассказывать мраморному ангелу на надгробии, что твориться вокруг. Сначала тихо. И даже сам испугался. Затем громче. Очень быстро это вошло в привычку.
В другой день, общаясь с коллегой, поймал себя на том, что потерял нить разговора. Автоматически продолжая кивать и хмурить брови, Алекс думал только об одном - как бы вот взять и затолкать все её слова ей же в глотку, чтобы она прекратила нести эту тупую, бессмысленную чушь. Схватить за волосы и треснуть головой об угол стола, чтобы она раскололась как переспелый арбуз! За одним проверить, есть ли у неё мозги вообще!
Дани то же была блондинкой, но умной и талантливой.... Эта крашенная бестолочь должна была погибнуть, а не его невеста!!!
Поворотным моментом, когда он понял что все, теперь точно, окончательно и бесповоротно рехнулся, стал момент, когда надгробие ему ответило.
Когда это произошло впервые, Алекс испугался. Настолько сильно, что бросился прочь с кладбища сломя голову....
В тот поздний вечер, он засиделся, выпивая и рассказывая мраморной девушке, как ему трудно:
– Знаешь, Дани, - для него было естественным не делать между ними различия, хоть девушки и не похожи, - я чувствую, будто внутри меня туго, до последнего предела, сжатая пружина безумия. Приходиться стискивать зубы и, терпеть, потому, что если мне, хоть чуточку ослабить оборону здравого смысла - вырвется последний, хоть как-то прикрученный винтик, и тогда смерть всему живому на моем пути! Жестокая, болезненная... Может так моя хоть немного утихнет...
Немного помолчав будто решая, стоит ли рассказывать, Алекс с легкой садистской улыбкой, продолжил:
– Вчера я избил прохожего парня... жестоко, меня едва оттащили.... Бедолага имел неосторожность попросить у меня сигарету, - мужчина ненадолго умолк, вспоминая вчерашние события, и его улыбка стала более отчетливой, сытой, как у кота.
– Не могу не отдать ему должное - он все же попытался разрулить дело миром. Но мне было все равно. Я сорвался и сам спровоцировал его на первый удар, что бы появился повод хорошенько ему врезать. А дальше дело техники, которую я годами отрабатывал в зале с тренером. Пара хороших ударов, и он упал мне под ноги, будто мешок с картошкой. Я с наслаждением бил ногами безвольно лежащее на, мокром после дождя, асфальте тело. Сначала по спине, затем по голове... Знаешь, что было самым интересным? Оказалось, по голове бить и самому больно, даже через толстый ботинок отдает в пальцы.
Он прикрыл глаза и довольно откинулся спиной на стену, заложив руки за голову. Немного так посидев, собрался уходить.
– Я люблю тебя Дани, - привычно сказал мраморной девушке.
– Я люблю тебя...
– словно ветер донес до него далекий шепот.
– Что?
– машинально ответил Алекс, и тут же, как только до него дошел смысл сказанного, резко обернулся и ударился спиной о стену. Это только больше его напугало.
Но в то же время немного отрезвило. У него получилось нечто вроде смешка со вздохом, когда он увидел, что в склепе кроме него никого нет. Только он и мраморная девушка, с длинными волосами и в красивом платье, которая всем своим видом напоминала ангела, только без крыльев.
Посмеиваясь над собой и приговаривая: "Надо меньше пить...", Алекс снова вернулся к прерванному занятию - продолжил собирать разбросанные тут и там упаковки от чипсов, бутылки из-под водки...
– Я люблю тебя...
– снова шепот и в этот раз более отчетливый, на ветер уже не спишешь. Да и голос этот он не спутает ни с чьим другим... Он узнает его всегда, и во сне и в бреду и под кайфом...
Медленно, то ли боясь, что спугнет, то ли боясь, что не спугнет, то ли просто не зная, что он делает, Алекс обернулся.
В склепе по-прежнему никого кроме него и мраморной девушки. И тишина. Раньше он любил её, но сейчас она давила, угнетала...
Алекс ещё раз внимательно осмотрел склеп, сам не зная, что ищет. Взгляд сам собой остановился на надгробии. Бескрылый ангел, падший ангел... Она повернула голову и, открыв глаза, посмотрела прямо на него:
– Я люблю тебя, - сказала она, и Алекс впервые в своей жизни испугался настолько, что у него в волосах появилась седина...
Страх парализует.
Раньше он в это не верил. Но вот он дернулся назад, как ужаленный и снова наткнувшись на стену, застыл на месте, как громом пораженный. Алекс не стал кричать. У него даже мысли такой не возникло. Только животный ужас из-за которого тряслись коленки и в итоге он просто сполз по стене на пол.