Я тебя ненавижу

Рахманина Елена

Но по мере приближения к Олимпийским играм, Данилевский будет дополнять мою программу. Мои главные соперницы в лице американок, всю жизнь тренировались по той же схеме, которую я около двух месяцев применяю с новым тренером. Их гимнастика была ближе к мужской, силовая, без акцентов на женственность и давалась мне с трудом, с моим совсем не мышечным телосложением. Я следила за выступлениями лучших из них и понимала, что мне нельзя расслабляться ни на миг.

Завершив все формальности, связанные с предстоящей квалификацией, уставшие после очень долгого дня, мы все вместе вернулись в отель. Стоило мне переступить

холл отеля, как я начала оглядываться в надежде встретить Клима, но я даже не знала, здесь ли он еще или уже покинул отель. Мы зашли в номер только в девятом часу вечера, впереди всех ждал только сон.

Рой мыслей в голове было не унять. Я безумно боялась, что Самгин уже покинул гостиницу, боялась, что у меня не будет возможности с ним еще раз увидеться. Таня первая пошла в душ, а когда я вышла из него, она уже крепко спала. Я села на край кровати, напротив нее, размышляя, заметит ли она если я уйду. А если заметит – доложит?

Что же, придется что-то придумать. Бессонница, нервотрёпка. Пошла погулять. Почему нет?

Я натянула джинсы и топик, на ногах кеды - ничего менее спортивного и более сексуального у меня в гардеробе не нашлось. Закрыла глаза вновь воссоздав в памяти Клима вместе с девушкой. Встряхнула головой, выбивая из нее ненужные сомнения. Если он прогонит меня, пусть так и будет. Но хотя бы я буду точно знать, что не нужна ему, что он забыл меня. А если не сделаю этого, если струшу, то не прощу себя и не смогу собраться на соревнованиях. Мозг должен быть чист, и пока я не поговорю с ним, голова будет наполнена им, его именем. В голове било набатом. Клим. Клим. Клим.

Подложила под одеяла подушки, чтобы на случай, если Таня проснется или кто-то решит нас проведать, было ощущение, что я все же в кровати. Прикрытие так себе, но лучше, чем ничего. А затем осторожно, как преступница крадучись, поднялась по лестнице на этаж выше. Вся наша команда и тренерский состав были на четвертом этаже, на пятом же никого из знакомых я встретить не должна, поэтому вызвала лифт оттуда.

Главное не думать о том, что я делаю. Не думать о том, что должна отдыхать, восстанавливаться после перелета. Не думать о том, что я ему скажу, если он соизволит выслушать, а сказать я могла только одно.

Лифт остановился на верхнем этаже, и я даже не услышала музыку, я её почувствовала. Биты проходили по моему телу, зарождая внутри дрожь и трепет, мои внутренние органы подрагивали от того, насколько громко играла музыка. Это была тягучая композиция, с перетекающим женским и мужским вокалом, от которой хотелось совершать движения в так.

На этом этаже дверей было гораздо меньше, чем на моем. Всего три. Но у меня почти не возникло сомнений, за какой из них скрывается Самгин. Он должен быть там, где гомон голосов и музыка.

Когда композиция начала подходить к завершению, у меня возник шанс быть услышанной и я постучала кулачком по двери. Тональность шума изменилась, я даже смогла расслышать шаги и моё сердце очень тревожно забилось от страха быть отвергнутой.

Замираю, как зверь, в которого целится охотник, когда дверь наконец распахивается и предо мной предстает хозяин номера. На его лице невозможно ничего прочесть, даже узнавание. Он был настолько чужой, что я стала задаваться вопросом, а не померещились ли мне эти семь месяцев рядом с ним.

Может быть это тянулось целую минуту, а может доли секунд, но никто из нас не произнёс и слова, пока к Климу не подошла его подружка, которая сейчас была в крайне откровенном наряде, обнажающем её бесконечные ноги, и по-хозяйски обняла молодого человека. Девушка с легким презрением оглядела меня с головы до ног, но не оценив как соперницу, сразу заметно расслабилась.

Я стояла бледная, не накрашенная, волосы после душа еще оставались немного влажными на концах, и одежда точно не была подходящей для их вечеринки.

– Что это за малявка? – спрашивает она по-русски, но с очевидным акцентом человека, который давно живет за пределами Родины.

Клим молчит, просто смотрит в мою сторону приподняв бровь, будто тоже хочет услышать ответ на этот вопрос. А я наблюдаю за тем, как она тесно прижимается к парню и меня охватывает горячее желание выколоть ей глаза, чтобы больше даже смотреть в его сторону не могла.

Уставилась на неё так, будто она посягает на то, что может принадлежать только мне. Исключительно мне. Сейчас меня не волнует, что она выше меня на голову, что мои слова могут звучать смешно и странно, потому что сдержать их не могу.

– Убрала от него свои руки.

Глава 18.3

Мой голос хотя и тихий, но четко слышен нашей троице. Длинноногая удивленно моргает и усмехнувшись заглядывает в лицо Клима, который как стоял, так и стоит, безразлично следя за всем происходящим.

– Сладкий, - меня всю передергивает, когда она так обращается к нему, теснее прижимается и по-кошачьи трется грудью об его плечо, обтянутое черной майкой, - ты так и будешь молчать?

Её голос манкий, мягкий, губы, когда она это говорит, касаются мочки его уха. Словом, она знает, что делать, чтобы мужчина её послушался и я лишь усилием воли не разворачиваюсь, чтобы убежать отсюда. А может я просто так окаменела от этой наполненной сексом сцены, что не могу даже пошевелиться.

Клим немного уводит голову из-под прицела ее губ и смотрит на неё несколько удивленно.

– Карина, ты разве не слышала? – спрашивает он её.

Его взгляд, обращенный к ней, не кажется теплее. Но Клим сейчас вовсе не похож на человека способного испытывать эмоции.

– Что?

Мы обе сбиты с толку.

– Тебе же сказали - убрать руки.

Вижу, как красотка, оскорбившись, отлепляется от него бросив перед уходом какой он мудак.

Сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться, потому что его поступок говорит лишь о том, что она ему смертельно надоела, да и вид у него сейчас такой, будто он безмерно устал.

Мое тело зудит от желания прижаться к нему, обнять, провести руками по спине и вдохнуть его запах. Я соскучилась до умопомрачения, я больше не могу без него. Но его холодный взгляд не позволяет мне утолить эту жажду.