Я тебя забираю
Шрифт:
Балаам устал.
Ему даже казалось что то, что он сейчас чувствует, очень похоже на обычную физическую усталость. Но этого просто не могло быть. Демонам не требовался сон на восстановление физических сил, а, значит, об усталости и речи не могло быть.
Он много времени проводил в размышлениях, отчего же ничтожные двадцать лет тянутся так долго. А последний год, казалось, решил над ним поиздеваться: демон ощущал каждую прожитую секунду. И даже зародилась несвойственная ему зависть – зависть к смертным. Сон – вот что могло сократить время ожидания. Возможность треть жизни провести
Но ожидание стоило того. Из неуклюжей девчонки волчица незаметно для демона, превратилась в прекрасную девушку, с перспективой стать роскошной женщиной. Такой, что даже демоницы позавидуют ее стати, и тем порадуют и самого Балаама. Он ощутил, что и сам менялся: инстинкт собственника обострился до абсурда, хоть демоны никогда не любили делиться своим, будь то дорогой автомобиль или красивая женщина, то сейчас желание обладать только самому гипертрофировалось до одержимости. Но Балаам не был зеленым юнцом и свои порывы сдерживал, не желая проявить неуважения к паре. Изменилось и его восприятие чужих эмоций и чувств – эмоций и чувств волчицы. В силу возраста импульсивной и дерзкой. Эти качества демон не считал чем-то ужасным, они его забавляли, а не злили, наполняли жизнью; пройдет совсем немного времени, и волчица изменится, а сейчас он готов баловать свою пару.
Для любого оборотня нет ничего важнее семьи, важнее его пары и потомства, и Ксения не исключение.
Ему нравилось все, что отмечал в девушке. Он невольно сравнивал ее с демоницами, и те проигрывали по всем пунктам. Слишком напористые, такие не упустят возможности поживиться за счет Высшего, даже будучи состоятельными, урвать лишний кусок, заложено алчной природой; льстивые – безусловно, лесть не претила демону, но он не хотел ее видеть в той, с кем решил разделить вечность: послушание, понимание, но не лесть; и с полным отсутствием такого понятия, как “верность”.
– Моя госпожа злится, – бес топтался в ногах своего хозяина. Он долго просто молчал, заламывал худые руки, бросал на Высшего демона боязливые взгляды, истаптывая собственные огромные ступни. Словно ему мало места, и приходилось отдавливать себе пальцы, чтобы поместиться.
– Я это и без тебя знаю, – Балаам смотрел перед собой.
– Возможно, нужно было сделать так, чтобы этот парень ей позвонил… – на последних словах голос беса дрогнул.
Демон медленно повернул голову:
– Что?
– Я… больше не могу чувствовать ее досаду и тоску. Я… – запричитал бес, растирая место, где когда-то был нос.
– Твоей госпоже полезно получить небольшой урок, а тебе пострадать.
– Господин, – бес уставился прозрачными глазами на хозяина. – когда вы меня отпустите?
Принц Преисподней хмыкнул:
– Ты все о себе… о себе. Отпущу, когда перестанешь просить об этом.
– Я умоляю развеять меня, – произнес с вызовом бес.
– И что тебе это даст? – демон лениво взглянул на своего слугу. – Я же отправлю тебя на перерождение. Думаешь, муки Чистилища приятней мук твоей госпожи?
– Да!
– Что ж, приятной жизни, – Балаам небрежно махнул рукой, отсылая.
Он покинул удобное кресло, подхватил бокал с вином. Не в первый
Главным критерием была безопасность. Никогда не стоит забывать о врагах. А в мире демонов друзей не было, все в определенный момент превращались в недругов.
Погрязать в междоусобицах – любимое занятия пресытившихся Высших. Плести интриги, выжидать удобного момента, разыгрывать дружелюбие и нанести удар, когда совсем не ждешь.
Борьба за возможность сесть на трон Преисподней не прекращалась никогда. Если не велась отрыто, значит, кто-то в тени уже готов был воткнуть тебе в спину кинжал, выкованный в жаре Чистилища. И осознание опасности не разрешало расслабиться. Демон слишком долго жил, чтобы не иметь врагов.
***
– Как ты смог обезопасить свое “сердце”? – этот вопрос Балаам задал первым Александру, после того как князь вывел его на эмоции и откровенность, словно юнца.
В тот день демон впервые за полтораста лет сам решил навестить Темного князя, чем вызвал слишком много подозрений. Он даже придумал причину для визита: озвучил желание пополнить ряды легионов черными душами, естественно, не безвозмездно.
– Как семья? – спросил с прохладцей Балаам, получив согласие на помощь.
– Ты о моем “сердце” и дочери, или вообще? – уточнил кнзяь.
– Без разницы, это всего лишь один из способов выказать уважение и расположить, – ответил демон.
– Ну раз ты настаиваешь, – уголки губ демона дернулись в улыбке. На тридцатой минуте рассказа Балаам продолжал кивать, надеясь, что болтовня князя коснется именно той, ради кого он пришел. – Что ты еще хочешь знать? Я страдаю. Связан по рукам и ногам. С одной стороны Светлые, с другой оборотни. Первые старательно сохраняют вооруженный нейтралитет, а вторые нагло спекулируют тем, что я не посмею их тронуть. Элеонора не простит мне, если кто-то из волков пострадает. А иногда так хочется свернуть шею кому-то из шерстяных друзей. Ну ты же понимаешь, с таким приятным хрустом. Сказка, – вампир аж закатил глаза.
– Понимаю, – кивал демон, – мирный договор хуже открытой войны.
– Да, – подтвердил вампир. – А оборотни удивительно плодовиты, что не может не пугать.
– Ты сейчас к чему?
– Уже двое из стаи Рокотова встретили истинную пару, не достигнув и сотни лет. Не удивлюсь, если самая младшая – любимица Арнара – скоро обзаведется потомством. Говорят, ей усиленно ищут самца.
– Что? – вырвалось у Балаама. Он был готов тут же призвать беса и спросить, почему не владеет важной информацией.
– Нашли сильную стихийную ведьму. По слухам, та видит будущее. Род ведьмы взял начало до Великой инквизиции, – расписывал вампир.
– Очень сомневаюсь, что такой древний род, – демон изображал равнодушие. – И что сказала ведьма? – поинтересовался.
– Что пару волчица найдет в человеке из ее окружения.
– Шарлатанка, – фыркнул Балаам и замолк.
– А я был прав, – статичное лицо князя засветилось восторгом. – Белая волчица – твоя, – в интонации ни намека на вопрос.
– Давно догадался?