Я тебя завоюю
Шрифт:
– Твою мать! Какое ты жалкое убожество! – Сплевываю ему под ноги.
– А ты?! Андрей, ты на себя посмотри! – Мартышка отпускает лацкан пиджака и с размаху ударяет мне в бок кулаком. Больно. – Нашел, кого бить. Он же изначально слабее.
– Мартышка…
– Олеся. У меня есть имя, Андрей, – серьезно говорит она, нахмурившись. – Больше не смей меня так называть. Те времена прошли, и их не вернешь.
– Лесёнок, меня тошнит. Может, врача вызвать? – тихо хрипит Руслан.
– Я сейчас тебе принесу льда. Подожди немного, –
Я следую за ней.
– Андрей, ты до сих пор не понял, что я не хочу тебя видеть? – не оборачиваясь, бросает через плечо Олеся.
– Нет, не понимаю. Не понимаю, что я сделал такого, что ты так ко мне относишься? – качаю головой. – Разве не ты сделала свой выбор, укатив со своим на всю голову больным женишком Эдиком, бросив меня? Я все знаю, Олесь. Знаю, что вышла ты за него замуж потому, что твой брат сидел в тюрьме, а отец Эдика мог ему там обеспечить более-менее сносную жизнь. Только вот по тебе не скажешь, что замужество пошло тебе на пользу, – говорю все на одном дыхании, потому как боюсь: если споткнусь хоть на одном слове, потом не успею ничего сказать.
Мартышка быстро заезжает на кухню и, резко остановившись, разворачивается ко мне лицом. Я замираю перед ней. Ее взгляд приковывает меня к месту. Жутко холодный, злой, под стать ледяной королеве.
– Ты сейчас это серьезно? – дребезжащим голосом спрашивает.
– Что именно?
Отступаю на шаг. Мне некомфортно от того, что приходится смотреть на Мартышку сверху вниз.
– Все. Каждое слово. Кто тебе такую чушь сказал? – Она, не отпуская взгляда, смотрит мне как будто в душу.
– Отец твоего женишка и сказал, – отвечаю и, перевернув стул, стоящий чуть поодаль, оседлываю его, сжимаю руками спинку. – Что случилось, Олесь? Почему ты в инвалидной коляске?
Шумно вдыхаю. Мне так больно об этом говорить потому, что ком, застрявший в горле, норовит задушить меня.
– Ты издеваешься? – голос Олеси срывается.
– Вовсе нет. Я хочу знать, что этот ублюдок мог сделать с тобой, что ты оказалась в инвалидной коляске? – настойчиво пытаюсь добиться правды, хотя вижу по лицу Мартышки, что она готова вот-вот закрыться. Отступить.
– Этот ублюдок врезался в твой мотоцикл пять лет назад, Андрей. Именно с тех пор я и не хожу. – Глаза девушки блестят, и Олеся отворачивается от меня. Очевидно, что она не хочет, чтобы я видел ее слезы.
Я в первые секунды после услышанного просто теряю дар речи. Не знаю, что сказать. Ведь для меня все эти пять лет существовала совершенно другая правда, которая полностью была противоположна той, что сейчас мне рассказала Мартышка.
– Олесь.
– … Андрей, если ты хочешь сказать, что сожалеешь, можешь не утруждать себя. Я все понимаю. Вика мне все популярно объяснила, и я все приняла.
– Вика? А причем здесь она?
– Как странно, что ты сейчас так искренне удивляешься. А разве не ты ее попросил меня культурно отшить, когда я в больнице лежала, прикованная к постели? – с иронией спрашивает Мартышка, зло сверкая глазами в мою сторону.
– Я ничего не понимаю, Олесь. Кого и что я просил? Что, черт побери, за ересь? – Я вскакиваю со стула.
– Андрей, успокойся. – Олеся снова поворачивается ко мне и, сцепив пальцы в замок, кладет их на колени. – Я так понимаю, нас с тобой дезинформировали. И преподнесли каждому ту версию, которая была угодна твоим и моим родственникам.
У меня во рту все пересохло от переизбытка эмоций и выпитого накануне алкоголя. Мне срочно нужна вода и как можно больше.
Сделав шаг в сторону холодильника, открываю его, достаю минералку.
– Как минимум мог и спросить разрешения, взяв чужое, – слышу голос Мартышки в то время, когда с жадностью поглощаю воду.
– Извини. Я все верну, – чуть отдышавшись, отвечаю. – Так что ты там говорила про дезинформацию? Продолжай.
Глава 8
Я смотрю на Андрея и взгляд не могу оторвать. Мне хочется послать его и одновременно разобраться в том, в чем он так ловко меня пытается обмануть. Мне трудно поверить в то, что Андрей сейчас говорит правду. Слишком долго я жила с мыслью о том, что он предал меня. Бросил. Сцепляя пальцы в замок, кладу их на колени. Не хочу, чтобы Андрей заметил, как сильно они дрожат от переживания.
– А что говорить? Мне кажется, здесь все достаточно прозрачно и ясно, – медленно говорю я. Мой голос дрожит, и я собираю волю в кулак, чтобы не выказать слабость.
Как бы ни горько это осознавать, но я до сих пор чувствую трепет в животе от крыльев бабочек, когда парень вот так смотрит на меня, как сейчас. Пристально. Без тени на церемонность. И мне кажется в этот момент, что между нами и не было пропасти в пять лет. Будто расстались с ним только вчера и вот сегодня снова встретились.
– А для меня неясно, Мартыш… Олеся. Понимаешь?! Хочу понять, кто из моих родственников так подло поступил по отношению ко мне, к тебе? То, что Вика руку приложила, я уже понял, но вот интересно знать, сама ли она до этого додумалась или с подачки отца? – рассуждает Андрей, нахмурившись.
– Так и спроси у нее, – отвожу взгляд от парня.
Довольно времени для разговоров. Хватит. Его близость слишком опасна для меня. Я чувствую, что чем дольше остаюсь рядом с ним, тем меньше могу сопротивляться тому внутреннему урагану чувств, который меня пытается поглотить.
Но я не позволю Андрею сделать это снова. Не позволю разрушить мою жизнь, которую я собирала все это время по кусочкам, кропотливо вклеивая каждый на свое место.
– Олесь! – Андрей порывисто подступается ко мне, и я невольно вжимаюсь в спинку кресла.