Я тоже её люблю
Шрифт:
Вздохнув, Юля выскальзывает из моих объятий и быстрым шагом направляется к дому. Смотрю ей вслед и давлю в себе желание окликнуть.
Я опять ей не угодил…
Зачерпнув ладонями пригоршню снега, втираю его в себе лицо. Эйфория от праздника растворилась вместе с силуэтом моей жены, скрывшейся за дверью коттеджа.
***
Опустевший после гостей дом навевает на меня скуку. И хоть я предлагал жене посмотреть вместе подарки, Юля наотрез отказалась, сославшись на недомогание. Поэтому я сижу в своём кабинете и без особого интереса
Ничего особенного в ней нет — обычный графический планшет, каких у моих жены было немало. Дело в том, кто его подарил. Это кажется странным, потому что я ни разу не заикнулся перед Астаховым о личном, тем более, хобби моей жены. А ещё на подкорке всплывают обрывки праздничного вечера, вызывая во мне всякого рода подозрения…
Опустошив очередной бокал с крепким напитком, хватаю со стола коробку и иду в спальню к Юле. Тихо стучу в дверь и, не дождавшись какого-либо ответа, вхожу в комнату.
Повернувшись ко мне спиной, Юля лежит на кровати. И хоть на прикроватной тумбочке горит настольный светильник, жена крепко спит, уснувши за чтением какой-то книги.
Подбираю с пола бумажный самолётик. Выглядит он так, будто ему сто лет в обед, но моя жена почему-то его хранит в книге вместо закладки. Рассмотрев со всех сторон самолётик и не увидев в нём ничего особенного, кроме того, что это пригласительное на фотовыставку моей жены десятилетней давности, вкладываю обратно в книгу. Поправлю сползшее с плеча Юли одеяло.
Задерживаюсь пальцами на гладкой коже, проводя линию вверх-вниз. Во сне жена хмурится и бубнит под нос: "Я счастлива со своим мужем".
Юлия
Просыпаюсь утром под тяжестью мужского тела. Пытаюсь пошевелиться и убрать с плеча руку Тагира, как муж начинает ворочаться.
— Доброе утро, — бубнит мне в спину и прижимает к своему телу ещё крепче.
— Тагир, отпусти, — возмущаюсь я и муж наконец-то разжимает тиски.
Перевернувшись на другой бок, оказываюсь к Тагиру лицом к лицу. Смотрю на него сонного, ощущая жгучую волну раздражения. Однажды мы установили правила совместного проживания, и Тагир клятвенно обещал их не нарушать, но с каждым годом нарушает их всё больше и больше.
— Ты перепутал спальни? Или во всём доме вдруг оказались заперты двери? — спрашиваю я, смотря на мужа в упор.
— Милая, не злись, — лениво улыбнувшись, Тагир тянется к моему лбу, чтобы убрать с него прядь волос.
Оставив меня без ответа, Батурин поднимается с кровати. А я отворачиваюсь в сторону, чтобы не смотреть на его нагое тело, если не считать боксёров.
Пока муж не спеша надевает помятую рубашку и брюки, обматываюсь простыней, надеясь незаметно проскользнуть в ванную комнату. Но взгляд натыкается на небольшую доску чёрного цвета, лежащую в кресле.
— Это тебе, — говорит Тагир, поймав мой взгляд. — От Егора Антоновича и его спутницы.
Пот стекает по спине ледяной струйкой.
Господи, да я о нём уже и забыла, а оно вон как…
— Графический планшет? — спрашиваю я, но лишь для того, чтобы моя реакция выглядела правдоподобно. — Почему они мне его подарили?
— Ты у меня спрашиваешь? — ухмыляется Батурин, точно издеваясь надо мной. — Могу дать номер Астахова. Позвони и спроси, как это понимать.
Качаю головой.
Не надо!
У меня есть номер телефона этого человека, но звонить ему, как и о чём-либо спрашивать — самоубийство.
Воспользовавшись молчанием Тагира, сбегаю в ванную комнату. И запершись изнутри, даю волю эмоциям: сжимаю пальцы в кулаки и топочу ногами от бессилия.
Какой гад, а? Зачем Егор это делает? Почему просто не оставит меня в покое? Я же предала его, да. Сделала больно — так сильно, как только смогла. Разве после всего он не должен меня ненавидеть?
***
Тагир запирается в своём кабинете. А я, воспользовавшись его занятостью, под предлогом, что хочу навестить подругу, ускользаю из дома.
Встретившись с Ритой у неё в квартире, вкратце обрисовываю план и прошу подругу помочь.
— Ты сумасшедшая, Юлька, — говорит мне Рита, когда я поправляю перед зеркалом одежду.
— Знаю, — киваю в ответ, — лучше скажи, меня можно узнать?
— В этом? — округляет глаза подруга и прыскает со смеха. — В этих доисторических лохмотьях тебя мать родная не узнает, не то что цепной пёс твоего суженного.
Хмурюсь.
— Ладно-ладно, Юль. Я пошутила, — извиняется Рита и поправляет на моей голове вязаную шапку. — Никто тебя не узнает. Лучше скажи, зачем тебе это нужно? Куда ты так нарядилась? Неужели у моей любимой подруги, наконец-то, появился любовник?
— Рит, — смотрю исподлобья.
— Всё я поняла. Никаких вопросов. Захочешь, сама расскажешь.
Киваю в ответ и, обняв подругу на прощание, шепчу ей на ухо, как сильно люблю.
Выхожу из квартиры Риты. И пока спускаюсь по ступенькам, набираю по памяти номер Егора.
Егор отвечает после третьего гудка.
— Нам нужно встретиться, — говорю я, не поздоровавшись и не представившись.
Юлия
Пока я приближаюсь к сидящему на скамье Егору, сердце как ошалелое скачет в груди. Замедлив шаг, разглядываю Егора со спины, одетого в не по погоде в лёгкое полупальто. В декабре на набережной очень холодно и ветрено, и я бы ни за что сюда не пришла, не появись в моей жизни мужчина из прошлого.
Сжимая замёрзшими пальцами гофрированный стаканчик с кофе, равняюсь с Егором. Смотрю на него сверху вниз, ощущая в груди странное давящее чувство. Потому что память услужливо подбрасывает череду разноцветных картинок, напоминая о первой любви. И от этих воспоминаний мне становится трудно дышать, они сыпятся на мою голову словно шквальный ветер с дождём. Не спрятаться!